Встреча с демонами
Шрифт:
— О, — только и смогла сказать я.
— Если хочешь переодеться во что-нибудь более удобное, я подожду, — объявила она, когда я открыла дверь коттеджа.
— Пожалуйста, — сказала я, и румянец залил мои щеки. — У моей бабушки случился бы сердечный приступ, узнай она, что ты видела меня в таком образе.
— Плевать, если ты вся в грязи, Магдалена. Я тоже нахожу садоводство приятным занятием, и после всего, что тебе пришлось пережить, приятно, что ты занимаешься чем-то, занимая мысли. Я знаю, что он изнасиловал тебя…
— Он не насиловал меня, — перебила я. — Тодд тоже
— Ты не похожа на большинство женщин, знакомых мне. Ведьмы не ценят целомудрия, а ты ценишь. Твоя бабушка сказала, что ты решила оставаться чистой до свадьбы с мальчиком.
— Я хотела, чтобы это было что-то особенное, что-то большее, чем просто секс. Тодд согласился; думая, что это мы разделим в первую брачную ночь.
— Многие предполагают, что он взял тебя силой после того, как ты отвергла его ухаживания на церемонии открытия, — задумчиво произнесла Табита.
— Я уже не была девственницей, когда он… когда это случилось, — пробормотал я.
Она улыбнулась и покачала головой.
— Понятно; может, всё-таки есть надежда.
— Надежда? — спросила я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Она думала, что я безнадёжна? Нехорошо.
— Я пошутила, Магдалена. Иди и переоденься, я заварю чай. Нам потребуется время, — объявила она.
Я схватила футболку из мягкого розового атласа и пару удобных чёрных брюк, прежде чем направиться в ванную. Я быстро умылась и собрала волосы в высокий хвост, затем оделась и пошла в маленькую уютную гостиную.
— Чтобы я увидела, ты должна пустить меня за стены, которые возвела, — объявила она, удивив.
— Я не возводила стен…
Она улыбнулась и покачала головой.
— Я абсолютно точно знаю, что ты сделала ради защиты себя от чувств, которые не хочешь, и не виню. Но если я пройду сквозь них сама, ты ещё нескоро сможешь восстановить барьер, а я полагаю, что ты сделаешь это, как только мы закончим.
— Я не знаю, как их убрать, — призналась я.
— Ты должна этого захотеть, — ответила Табита.
— Я не хочу; если они опустятся, я буду чувствовать всё.
— Я стану сдерживать боль, если позволишь, — печально сказала она. — Жаль, что ты не осталась здесь после похорон брата; мне бы очень хотелось узнать тебя поближе, как и всех остальных.
— Я не могла, мне просто нужно было время…
— Тебе нужно было исцелиться, но для этого мы и существуем. Так мы соединяемся и растём вместе. Я могла бы помочь тебе справиться с болью, научить, как использовать её во благо. Каждая эмоция имеет своё место внутри волшебной триады. Фейри питаются ими, но мы, ведьмы, используем их для усиления заклинаний, для связывания уз и защиты.
— Я этого не знала, — сказала я, наблюдая, как свечи зажигаются в комнате, а чайник проплывает мимо моей головы и разливает чай в маленькие кружки на кофейном столике. По мановению пальца Табиты в чашке зашевелились ложечки, кубики сахара заплясали в воздухе и шлёпнулись прямо в чай.
— Ты многое пропустила, пока изучала травы, — лукаво улыбнулась она. — Я знаю, что у тебя есть мать, но в каком-то смысле я тоже твоя мать. Моя работа присматривать за тобой. В том числе и в момент, когда покидаешь дом, не успев пробудить силы, которые дадут защиту.
— Давай начнём, — сказала я и поморщилась от того, как горько говорила, но спросила: — Неужели мне придётся увидеть всё снова?
— Нет, я просто покопаюсь у тебя в голове, чтобы найти воспоминание; ты ничего не увидишь, просто впусти меня.
— Я не понимаю, зачем нужен был ритуал крови, если ты можешь легко покопаться в моих воспоминаниях. Тогда тоже могла бы так сделать и исключить меня из списка подозреваемых в пожаре, — заявила я, наблюдая, как она улыбнулась и мягко кивнула. Терпеть Лукьяна, копающегося в моём прошлом очень неловко. Это было всё равно, что вручить совершенно незнакомому человеку свой дневник и наблюдать, как он читает каждую запись.
— Да, могла бы, и какое-то время размышляла об этом, прежде чем решила не вмешиваться. Во-первых, большая часть ковена не знает, что я могу делать это без ритуала крови. — В её глазах появился озорной блеск. — Знаешь, у девушки должны быть секреты. А причина гораздо серьёзнее, как я уже говорила, заключается в том, что моя работа — защищать и учить ковен, а не вмешиваться, и это действительно подпадает под категорию вмешательства. В этой ситуации мне нужно видеть, чтобы защитить ковен и направить его в правильном направлении. А теперь сядь и расслабься. — Она грациозно опустилась на ковёр и похлопала по месту перед собой.
Я села на пол напротив неё, скрестив ноги, и приняла протянутые ей руки. Табита молчала, но я чувствовала, как её магия заполняет комнату, пока она готовилась использовать её, чтобы проникнуть в воспоминания.
— Ты почувствуешь, как я слабо рыскаю, но помни, я ищу только то, что произошло во время нападения, — сказала она, быстро сжимая мои руки для утешения, затем отпустила их и осторожно коснулась моих щёк. Я почувствовала шок от магии, когда та проникла в мой разум, но далеко не ушла. — Стены, Магдалена, убери их. Поверь мне, — прошептала она.
Я представила, как они рушатся, обнажая боль, от которой я так старалась убежать. На глаза навернулись слёзы, когда первый уродливый кусок боли пронзил душу, а затем он исчез. Я открыла глаза и увидела, что глаза Табиты наполнены теми же слезами, что только что были у меня.
— Я понимаю, почему ты прячешься от этого, — печально прошептала она, но, казалось, всё равно справлялась с этим. Я ничего не могла сказать в своё оправдание.
Я чувствовала, как Табита тянет разум и выталкивает воспоминания, пока не обнаружила самую свежую рану. Я почувствовала, как она проталкивается сквозь боль, услышал вздох в воспоминаниях, когда обнажилось насилие. И в момент, когда я почувствовала, что боль вырывается, я возвела стены и вытолкнула Табиту из своего сознания с такой силой, что свечи погасли, и комната погрузилась во тьму, а одинокая молния ударила в землю снаружи, сопровождаемая грохотом грома, который был слишком близко для комфорта.