Встречи на перекрестках
Шрифт:
Но все документы были, по сути, взаимосвязанными. Договоренность о серьезном прогрессе в сокращении вооружений, несомненно, способствовала бы согласованию целого ряда проблем отношений России с НАТО. Об этом несколько позже в открытую заявила и М. Олбрайт. Так что разоруженческие проблемы, имевшие важнейший самостоятельный характер, приобретали и иной аспект, связанный с подготовкой документа Россия – НАТО.
Программа в Вашингтоне была более чем насыщенной. Встретился и с М. Олбрайт, и с С. Тэлботом, потом С. Тэлбот пригласил меня с послом Ю. Воронцовым, Г. Мамедовым и М. Олбрайт к себе домой, где мы целый вечер проговорили о делах. Симпатичная хозяйка – жена Строуба – подчеркнуто не участвовала в разговоре, появляясь каждый раз в гостиной с очередным
Несмотря на то что Б. Клинтон накануне перенес операцию по поводу травмы ноги и был малоподвижен, он пригласил на встречу, которая длилась более часа. Сам факт приглашения в жилые апартаменты Белого дома президентом, который все время принимал обезболивающие пилюли, да и конечно же характер беседы показывали, что Клинтон был искренне заинтересован в успехе переговоров с Ельциным.
Экстраординарным было посещение в Пентагоне «ситуационной комнаты». Мне сказали, что впервые министр иностранных дел другого государства «допущен» в эту «святая святых» военного ведомства США на встречу с американскими министром обороны и начальниками штабов всех родов войск. К слову сказать, нашего военного атташе туда не пригласили, но генерал-лейтенант Н.Н. Зленко, который приехал со мной из Москвы, был вместе с нами. Докладывали начальники штабов, иллюстрируя те или иные положения диаграммами, которые проецировались на широкий экран.
Военные всегда прямолинейнее политиков, и это чувствовалось по характеру выступлений. Я вынес два впечатления. Пентагон заинтересован в продвижении процесса сокращения ядерных вооружений, иными словами, в проработке, связанной с будущим договором СНВ-3. А главные усилия по противоракетной обороне направлены на создание ПРО, способной, как сказал один из докладчиков, надежно защитить американских солдат в случае региональной операции, подобной «Буре в пустыне».
По первому вопросу наши интересы очевидно стыковались, но оставалась проблема сбалансированности сокращений с учетом сохранения безопасности сторон и стабильности на глобальном уровне в целом. Что касается ПРО, то нам надлежало найти такое решение, которое не вело бы при создании нестратегической ПРО к образованию оружия для «звездных войн».
Американцы, особенно на первом этапе переговоров, придерживались нажимной тактики. Были попытки исключить из проекта совместного заявления президентов по европейской безопасности положения о непродвижении обычных вооруженных сил к территории России, ограничившись цитированием туманного и потому не устраивающего нас заявления НАТО (оно было сделано в Брюсселе накануне наших переговоров в Вашингтоне). Проявилось стремление добавить в заявление по европейской безопасности констатацию того, что любое государство может присоединиться к любому военно-политическому альянсу, – это могло бы интерпретироваться как наше согласие на вступление в альянс стран Балтии и, возможно, других республик бывшего СССР.
Во время переговоров по разоруженческим вопросам, которые с нашей стороны проводил высокий профессионал Г.Э. Мамедов, американцами продвигался ряд не отвечающих нашим интересам идей. Я согласился с Мамедовым, что для нас неприемлемо включение в совместное заявление президентов по ПРО тех положений, которые могли бы быть интерпретированы как узаконивающие испытания американцами высокоскоростных систем в обход Договора по ПРО. Неприемлемым для нас было и предложение определить срок продления Договора СНВ-2 лишь в Договоре по СНВ-3, переговоры по которому, в свою очередь, предлагалось начать после ратификации Договора СНВ-2.
В результате трудных дискуссий все же удалось: подтвердить обязывающий характер документа об отношениях Россия– НАТО, который будет подписан высшими руководителями России и всех стран НАТО;
было впервые получено согласие включить в совместное заявление заверение от имени президента США, что не произойдет наращивания вблизи России постоянно размещенных боевых сил НАТО;
американцы согласились не только отразить в заявлении по европейской безопасности положение о непродвижении ядерного оружия, но и зафиксировать необходимость включения этого заверения и в документ Россия – НАТО;
в совместное заявление было включено положение об ОБСЕ как универсальной организации, которая может играть особую роль в системе европейской безопасности, и констатация необходимости разработки хартии европейской безопасности на основе решений Лиссабонского саммита ОБСЕ;
согласовать в целом приемлемый текст заявления двух президентов по стратегическим наступательным вооружениям.
Оно включило в себя продление сроков сокращения вооружений по Договору СНВ-2 (американцы предлагали – до 2006 года, мы – до 2008-го; договорились, что развязка остается за президентами). Само продление сроков, по нашему настоянию, зафиксировано именно в совместном заявлении президентов без механической увязки с подписанием Договора СНВ-3. Устанавливались потолки по СНВ-3 в 2000–2500 боеголовок.
Документ по ПРО – единственный, который тогда еще не получился, хотя во время дискуссий в Вашингтоне и обозначилась область согласия, которую в крайнем случае можно было бы отразить в устных заявлениях президентов на пресс-конференции в Хельсинки: приверженность сторон необходимости Договора по ПРО, причем не только в настоящее время, но и в будущем. Вместе с тем чувствовалось, что американцы придают особое значение выработке документа по ПРО, который, естественно, был нужен и нам.
Экономические вопросы в основном затрагивались во время беседы с президентом США. Б. Клинтон подтвердил намерение поддержать вступление России в ВТО, Парижский клуб, придать особый характер «восьмерке», но сделал это сугубо тезисно. Очевидно, он собирался развернуть позицию по всем этим вопросам во время встречи с Ельциным в Хельсинки.
Можно было в общем и целом считать, что двери в Хельсинки практически открыты.
Два «послеоперационных» президента в Хельсинки
– Борис, пожалей калеку, – такой фразой ответил президент Клинтон на упреки Ельцина в связи с упорной линией США на расширение НАТО.
Клинтон обладает большим чувством юмора. Он сделал над собой неимоверное усилие, перелетев через океан и приняв участие во встрече в верхах в Хельсинки. С трудом, на костылях Клинтон дошел до специальной коляски, вытянул ногу и… улыбнулся, хотя было совершенно очевидно, что ему, несмотря на регулярно принимаемые медикаменты, было очень больно.
Ельцин перенес незадолго до этой встречи намного более тяжелую операцию – на сердце. Это тоже была его первая поездка за рубеж после операции. Не знаю, что помогало ему в большей степени – могучий организм, усилия сопровождавших его врачей, чувство ответственности, порождаемое обстановкой саммита, или все это, вместе взятое, но выглядел он отлично. Я бы даже сказал, лучше, чем до операции.
А ведь можно было ожидать всего. Вспоминаю предвыборную кампанию Ельцина. Я был в числе тех, кто встречал президента на аэродроме Внуково-2 во время его поездки по стране накануне первого тура голосования. В этот день он с головокружительной быстротой «прошелся» по нескольким городам и, возвратившись в Москву, тут же на аэродроме решил обменяться мнениями. За стол, накрытый в специальном помещении, нас пригласили всех – и сопровождающих, и встречающих. Здесь были и Наина Иосифовна, и А. Коржаков, и О. Сосковец, и П. Грачев, и М. Барсуков, и П. Бородин, и В. Шевченко, и другие. За столом царило, мягко говоря, приподнятое настроение. Такие поездки президента были действительно продуктивными. День ото дня в их результате рейтинг Ельцина поднимался в опросах общественного мнения по России все выше. Не знаю, как угораздило меня включиться в разговор, привнеся в него «ложку дегтя». Может быть, очевидная, бросающаяся в глаза беспечность нерасчетливых восторгов.