Встретимся через 500 лет!
Шрифт:
– Каким образом?
– Пойду, взгляну на них.
Холмс встал, ударяя ладонями по ягодицам, очистил брюки от приставшей моховой трухи. Направился к обрыву, пошел вдоль, выбирая место для спуска. Нашел что-то похожее. Оглянулся на прощанье. Удивился, увидев бок об бок с Мориарти профессора }Пикара, озабоченно протиравшего стекла пенсне клетчатым платком. Поодаль от них увидел мадмуазель Рене с малышом Владимиром на руках. Она была в красной шляпке. Рядом топтался нечеткий в лучах заходящего солнца Луи не Маар. Что-то шепча себе под нос, вероятно, считая, он срывал лепестки с аптечной ромашки, только что лишившейся своих корней. Из кармана его пиджака торчали ноги доктора Ватсона. За Мааром стоял человек очень похожий на Шерлока Холмса в молодости. Стоял смущенно-довольный, в руке – новенькая титановая лопата, к которой, как известно, земля не прилипает. Холмс рассматривал их, пока Мориарти не постучал по часам.
– Да, да, время, - закивал Холмс и двинулся к обрыву.
Успев спуститься ярдов на триста, он сорвался в пропасть, сокрытую густым туманом. Поначалу смерть ему ничего не явила, потому что в ней он ничего не искал.
Часть пятая.
…В доме Каиафы, куда привели Иисуса, собрались все старейшины и раввины, с ними лжесвидетели. Выслушав их, первосвященник спросил молчавшего Христа:
– Почему ты не опровергаешь обвинений, которые против тебя выдвигают?
Иисус безмолвствовал, ибо наперед знал, что говорить не нужно. Тогда первосвященник спросил:
– Ты ведь Мессия, Сын Божий?
Слабая улыбка оживила изможденное лицо Иисуса
– Да, - кивнул он.
– Скоро ты увидишь меня идущим по облакам...
С трудом разорвав на себе одежды, первосвященник выкрикнул собравшимся:
– После этого, какие еще вам нужны свидетели?! Он преступник, сумасшедший преступник! Он опасен нам!
Все загалдели, признавая, что Иисус заслуживает смерти. Подступив к нему, стали оплевывать, другие били кулаками, зло приговаривая:
– Пророчествуй, пес, пророчествуй себе Царство Небесное!
…Когда Иисус, потерявший сознание, пришел в себя, его потащили к Пилату. Пилат, обозрев лицо пленника, покрытое кровоточащими ранами, спросил:
– Ты и в самом деле Царь Иудейский?
– Ты сам это сказал… - ответил Иисус, найдя в себе силы зловеще улыбнуться.
Поразмыслив, Пилат сказал первосвященникам:
– Я не нахожу никакой вины в этом человеке. Он просто сумасшедший, идущий своей темной дорогой, а это не вина.
Первосвященники возроптали на это:
– Как не находишь вины?! Он возмущает народ! Он учит его жить по своим законам по всей Иудее, начиная от Галилеи и до сего места.
Пилат оживился:
– Начиная от Галилеи?! Он, что, из области Иродовой?
– Да, оттуда.
– Так пусть Ирод его и судит! Он, кстати, в Иерусалиме.
Ирод, сын Ирода, увидев Иисуса, возликовал притворно. Обняв его, как родного, и посадив рядом, он задал ему многие вопросы. Иисус молчал, отводя глаза. Первосвященники и раввины стояли вокруг, выкрикивая обвинения в ереси. Послушав их, Ирод встал и, объявив Иисуса сумасшедшим, приказал одеть его, как шута, в пурпурные царские одежды и отослать обратно к Пилату. По прибытии Иисуса, Пилат созвал к себе первосвященников. Когда те собрались, приведя с собой приспешников, сказал:
– Вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ; и вот, я при вас пытал его и не нашел виновным; я посылал Его к Ироду, тот также не нашел в Нем достойного смерти. Посему, наказав Его, отпущу для праздника.
На это собравшиеся закричали:
– Смерть Ему! а нам отпусти Варавву, в преступлениях его деяниях меньше греха!
Пилат, склонный отпустить Иисуса, возвысил голос:
– Нет! Не распну его! Распну разбойника Варавву!
– Его распни,
Нет, распни Иисуса!
– закричали первосвященники.
– Если Сын он Божий, Бог-Отец спасет его!!
Подивившись их настойчивости, Пилат спросил:
– Какое же такое зло сделал Он вам?
– Распять! Распять! Распять! Распять! – был ответ. И превозмог он Пилата, и решил он отпустить разбойника Варавву; а Иисуса предал в волю люда, затем попросил театрально воды, вымыл руки перед народом и сказал:
– Я не виновен в крови этого человека. Вы в ней виновны, ибо послали его на смерть, лишь для того, чтобы узнать, Божий ли он Сын!
– Пусть виновны! Пусть кровь Его будет на нас и на наших детях, если он Бог!
Распяв Христа, стражники, разделили по жребию царские одежды Ирода. Поделив, глумливо прибили над головой распятого дощечку с надписью: "Иисус, сын божий - Царь Иудеев".
Зеваки, топтавшиеся вокруг, увидев эту надпись, закричали, срывая голоса:
– Сойди с креста, если Ты Сын Божий!!! Сойди с креста, тогда мы поверим!!!
Было весело, все смеялись…
В шестом часу землю окутала тьма. Толпа зевак поредела. Около девяти часов Иисус громко возопил в небо:
– Бог мой, Ты оставил меня!!! Оставил!!!
Стоявшие под крестом, услышав эти слова, зашептали друг другу:
– Он призывает Илию! Он призывает Илию!
Один из них взял губку, смочил ее в винном уксусе, насадил на палку и протянул Иисусу, чтоб тот очувствовался. На вопрос из толпы, почему он это сделал, человек ответил:
– Пусть поживет еще немного! Может Илия еще придет спасти его.
Иисус застонал и умер.
[1] Провинциальный городок
[2] Дама с камелиями (фр.).
[3] Солнышкин обед (фр.).
[4] Тут мы обязаны отметить, что отец Падлу, фигурирующий в данном повествовании, не имеет никакого отношения к заметному французскому дирижёру Падлу (Pasdeloup) Жюль Этьену (15.9.1819, Париж,- 13.8.1887, Фонтенбло) Pas de loup по-французски означает шаг волка, на цыпочках, крадучись.
[5] После того, как профессор запретил Мегре даже думать о вине, комиссар сублимировал, характеризуя людей при помощи винодельческих терминов.