Встретимся в полночь
Шрифт:
Джулия очнулась. И встала.
К концу года этот человек станет ее мужем. Это оба они отчетливо понимали. Но пока что он ей не муж.
– Я считаю, что вам не следует указывать мне, с кем мне разрешено вступать в беседу.
У Саймона отвалилась челюсть. Вид у него, когда он стоял перед ней с раскрытым ртом, был несколько странным.
Сердце у Джулии бешено билось, она вдруг поняла, что, хотя она и охвачена страхом, ей все равно приятно.
– Я понимаю, что у него, возможно, дурная репутация, но теперь, когда мы знакомы,
Джулия произнесла это с достоинством и уверенно, только отчасти передав интонацией далекий отголосок трепетного дрожащего хаоса, бурлящего в ней. И стала ждать, что сделает Саймон. В голове ее мелькнула мысль о погубленном ею будущем.
Он ответил далеко не сразу, за это время она успела напугать себя до полусмерти. Когда же Саймон заговорил, он сказал только одну фразу:
– Вы меня разочаровали, Джулия.
От этого замечания, сделанного покровительственным тоном, она снова ощутила прилив раздражения, начисто смывшего все ее страхи.
– Мне нужно пойти отыскать Лору, – сказала она.
Когда Джулия пробиралась сквозь толпу гостей, заполнивших лабиринт комнат, она поймала на себе несколько довольно любопытных взглядов. Очевидно, ее возбужденное состояние было заметно.
Лора возвращалась после танца, лицо у нее разрумянилось, на губах играла улыбка. Поймав на себе взгляд Джулии, она помахала сестре.
Потом отвернулась, потому что ее партнер низко склонился над ее рукой. Джулия насторожилась. Темные волосы, удлиненные, изящные формы…
Маркиз Стратфорд только что кончил вальсировать с ее сестрой.
– Я весьма благодарен за эту честь, мисс Броуди, – услышала Джулия.
Лора присела в неглубоком реверансе, продолжая с обожанием смотреть на Стратфорда. Увидев, что сестра так явно демонстрирует свои чувства, Джулия побледнела.
Маркиз же выпрямился, встретился взглядом с Джулией, и в глубине его глаз что-то мелькнуло. Он поправил упавшую на лоб прядь волос и ушел.
Как только он отошел настолько, что не мог их слышать – по крайней мере Джулия надеялась на это, – Лора принялась изливать свою душу.
– Ах, Джулия! Он танцевал со мной! Он танцевал со мной! Я думала, что умру прямо на месте. Мы плыли… это было волшебство. – И она закончила свои излияния глубоким и выразительным вздохом.
Это дало Джулии возможность вставить слово.
– Лора, прошу тебя. Где мама? Знаешь, с меня достаточно. Я хочу домой.
– Ах, Джулия, мне так хочется остаться! Как же я могу сейчас уехать? Говорю же тебе, я просто как в раю.
– Тем больше оснований удалиться именно теперь, пока ты не наделала глупостей. – Язвительность, с которой это было сказано, была совершенно несвойственна Джулии, и она тут же пожалела о своих словах.
– Ты злишься. Почему? – Лора бросила на сестру лукавый взгляд. – А где Саймон?
Джулия не смотрела в глаза сестре,
– Мы поссорились, – коротко призналась она.
– Ах, какой ужас! Но все равно, Джулия, я просто должна рассказать тебе, что произошло. Кого ты ищешь?
Джулия вздрогнула, возмущенная своим недостойным поведением. Она только теперь осознала, что, разговаривая с Лорой, все время искала среди гостей лицо с чувственным ртом и орлиным профилем. И она еще упрекала в бестактности Лору!
– Никого я не ищу – только герцога или герцогиню, чтобы проститься. – Она заставила себя беспечно улыбнуться. – Ты готова?
Они пошли искать свою мать и обнаружили ее в дамской комнате. Она жаловалась на головную боль. Джулия знала, что это всего лишь уловка, чтобы уйти от натиска неумолимых светских матрон. Дездемона Броуди и ее дети были приняты в обществе благодаря покровительству герцогини Крейвенсмур. Но эта пожилая добросердечная дама не захотела приехать на сегодняшний бал, и Дездемона осталась один на один с чинным снобизмом лондонского общества, что было довольно неприятным.
Поднявшись со стула, Дездемона поправила свои серо-стальные волосы и охотно согласилась уехать пораньше. Дамы ожидали, когда принесут их накидки, а лакей побежал вдоль вереницы экипажей, выстроившихся вдоль тротуара, чтобы велеть подать их карету.
Садясь в карету, Джулия почувствовала, как кто-то прикоснулся к ее руке. Первой ее мыслью было, что это Саймон. Потом в голове у нее мелькнула безумная, головокружительная мысль, и она круто повернулась, почти уверенная, что это Фонвийе.
Старый нищий улыбнулся ей редкозубой улыбкой. Его серое лицо было морщинистым, как сушеное яблоко, а длинные нечесаные волосы висели седыми прядями до самых плеч.
– Подайте полпенса, ваше величество, – прохрипел он. – Вы же знаете, мне нужно встретиться с королем, и я должен купить моим прекрасным леди цветы.
Лора, стоявшая рядом с Джулией, в ужасе отпрянула.
– Он сумасшедший!
– Он пьяный, – с отвращением проговорила их мать, которая провела Лору, готовую впасть в истерику, мимо попрошайки и благополучно усадила ее в карету. Потом протянула руку Джулии. – Садись быстрее.
Джулия не могла сдвинуться с места. Этот человек был таким истощенным. Одежда висела на нем так, словно под ней не было ничего, кроме дребезжащих костей.
– Джулия!
– Вы ничего не можете ему дать? – спросила она, отворачиваясь.
Мать крепко сжала ее руку и чуть ли не втащила в карету.
– На него не стоит тратить ни свою жалость, ни фартинги.
– Кто-нибудь должен позвать констебля, чтобы прогнать его, – с содроганием сказала Лора, устраиваясь в роскошно обитой карете Крейвенсмуров.
Сев напротив матери и сестры, Джулия выглянула в окно. Старик все еще стоял на том же месте, с жапким видом озираясь в поисках какого-нибудь благодетеля.