Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.
Шрифт:
Наряду с указанной серией советских внешнеполитических материалов в 1998 г. был выпущен двухтомный сборник документов «1941 год». [119] Его составители на основе политических, экономических и военных документов девяти центральных архивов Российской Федерации попытались «дать картину событий за полный год (июнь 1940 — июнь 1941 гг.)». [120] Безусловно, в результате такого комплексного подхода к группированию неизвестных материалов у исследователей появилась возможность почерпнуть новые сведения относительно указанного периода. В частности, обращали на себя внимание документы о том, как в Москве реагировали на политику Германии в отношении Финляндии, а также содержавшие сведения, необходимые для получения ответа на вопрос, существовала ли реально для финнов «угроза с Востока». Вообще многие военные материалы, впервые представленные в данном сборнике, позволили восполнить пробел, касавшийся тех вопросов, которые не были известны и не затрагивались, скажем, в советской военной мемуарной
119
1941 год. Кн. 1–2. М., 1998.
120
Там же. Кн. 1. С. 7.
121
Василевский В. М. Дело всей жизни. М., 1976; Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М., 1975; Кузнецов Н. Г. Накануне. М., 1969; Мерецков К. А. На службе народу. М., 1968; Новиков А. А. В небе Ленинграда. М., 1970; Кабанов С. И. На дальних подступах. М., 1971; Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1–2. М., 1968, 1973 и др.
В сборнике «1941 год» к тому же появились документы советских разведывательных органов, что позволяло получить представление о том, какая в целом имелась в Москве информация о готовившейся агрессии против СССР и конкретно — о совместных с Германией приготовлениях Финляндии к нападению на Советский Союз.
Наряду с документами, содержавшими разведывательные данные, можно считать уникальными воспоминания Е. Т. Синицына, также раскрывающие нюансы этого периода. [122] Их автор одним из первых прибыл в Финляндию из Советского Союза после окончания «зимней войны» и пробыл там до июня 1941 г. По долгу службы он должен был регулярно и целенаправленно заниматься сбором разведывательных сведений о ситуации в Финляндии в это время.
122
Синицын Е. Резидент свидетельствует. М., 1996.
Вначале, по прибытии в финскую столицу, Е. Т. Сини-цын был назначен временным поверенным, а затем с утверждением И. С. Зотова полпредом стал советником дипломатического представительства в Хельсинки. Однако на самом деле он должен был руководить там советской разведкой по линии НКВД, действуя официально в Финляндии под фамилией «Елисеев». Только в 1990-х годах он смог поведать об этом, издав свои мемуары.
Воспоминания Синицына стали источником информации о тайнах разведывательной работы в Финляндии и тех нюансах политики Советского Союза по отношению к ней, которые оставались долгое время неизвестными. Из содержания этих мемуаров к тому же довольно отчетливо видно, как финское руководство последовательно проводило линию замораживания экономического и культурного сотрудничества с СССР. Но на основе агентурных сведений автор показывает и то, что не все в Финляндии разделяли такую позицию. К достоинствам мемуаров Синицына следует отнести то, что он сумел дать оценку тем лицам, которые решали практические вопросы текущей политики. Среди них были как работники советского дипломатического представительства, так и финские государственные и политические деятели. В результате эти мемуары оказались полезным источником в процессе исследования отдельных аспектов складывавшихся в межвоенный период советско-финляндских отношений.
Тем не менее воспоминания Е. Т. Синицына не безупречны. Хотя они написаны спустя много лет после рассматриваемых событий, автор, прибегнув к их литературной обработке, включил в текст значительное количество диалогов и прямую речь лиц, с которыми ему тогда приходилось встречаться, что, естественно, несколько снижает уровень достоверности излагаемого материала. Находясь уже в послевоенные десятилетия на работе в Швеции, Германии, Венгрии, Польше, Чехословакии и став одним из ведущих генералов в руководстве КГБ СССР, Е. Т. Синицын, конечно, значительно удалился от финляндских событий 1940-х годов и не смог быть точным, воспроизводя «по памяти» исторические события того времени. Так, в частности, Синицын утверждает, что СССР выступил в декабре 1940 г. против организации Финляндией союза со Швецией и Норвегией. [123] Этот факт хорошо известен, но только произошло это не в декабре, а в марте 1940 г. Кроме того, при описании своего возвращения из Финляндии в СССР летом 1941 г. автор также допускает ошибку, сообщая, что для выполнения процедуры обмена дипломатов на болгаро-турецкой границе «прибыли финны во главе с посланником Паасикиви». [124] Между тем известно, что Паасикиви уже не мог находиться в составе финских дипломатов, работавших в СССР, поскольку еще до войны покинул Москву, а главой финской миссии был уже П. Ю. Хюннинен.
123
Там же. С. 102–103.
124
Там же. С. 130.
Поэтому даже ту разведывательную информацию, которую Синицын приводит в своих мемуарах, необходимо сопоставлять с фактами по документам
125
Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР. Документы из Центрального архива ФСБ России. М., 1995; Известия ЦК КПСС. 1990. № 3–4; Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 1. Кн. 1–2. М., 1995.
Вместе с тем в совокупности с отдельными сведениями мемуарного характера опубликованные документальные материалы еще не в полной мере раскрывают все тонкости и перемены в советской политике в отношении Финляндии перед началом Великой Отечественной войны. Поэтому, безусловно, лишь документы российских архивов, в сочетании с зарубежными источниками, позволяли сделать вполне достоверные обобщающие выводы о том, как Финляндия оказалась вновь в пучине войны против Советского Союза.
В целом к концу XX века для основательного исторического исследования уже имелась соответствующая источниковая база, необходимая для всестороннего анализа процесса вступления Финляндии во вторую мировую войну. Раскрытый в последнее время комплекс документальных материалов позволяет в новых условиях дать более полную картину происходивших событий того периода: Финляндия в течение 1940 г. — первой половины 1941 г. вполне осознано шла к новой войне, активно готовила для участия в ней свои вооруженные силы.
«БРЕВНО В СТРЕМИТЕЛЬНОМ ПОТОКЕ»?
В ходе постепенного раскрытия источниковой базы, создавались условия для начала основательного изучения историками проблемы вступления Финляндии во вторую мировую войну. Изначально при этом в Финляндии наблюдалась тенденция не форсировать исследование периода 1940–1941 гг. Это было связано с тем, что финские историки долгое время не стремились развеять официальные представления, существовавшие в стране о вступлении Финляндии в войну. Суть же этих представлений заключалась в том, что страна попала в войну помимо своей воли и вела ее «обособленно» от Германии. [126]
126
Korhonen A. Barbarossa—suunnitelma ja Suomi. S. 24.
Данные взгляды активно внедрялись в сознание финского населения с самого начала войны с помощью пропаганды высшим государственно-политическим руководством Финляндии. Причем по поводу причины, по которой страна вынуждена была включиться в войну, в финских документальных материалах военного времени обычно говорилось так: это произошло «для того, чтобы Советский Союз не уничтожил» Финляндию, поскольку СССР стремился это сделать «еще во время насильственного мира» (т. е. после войны 1939–1940 гг. — В. Б.). И далее пояснялось: «Когда Германия объявила войну Советскому Союзу, русские вскоре бесцеремонно нарушили наш нейтралитет, подвергнув в намеченный день бомбардировке ряд наших населенных пунктов, в результате чего и последовало затем наше вступление в новую войну». [127]
127
Sota-arkisto (далее — SA). Puolustusvoimat 5172. Valistustoimisto KD N 802/XV/lc/sal., 14.9.1944, 258/TAM/AN, Valistusahje N 8/44; Ibid. P"a"amaja. Komentoosasto, N 3186/kom. 2/37/Sal., 13.9.1944. P.M.
После завершения войны выяснение обстоятельств, как на самом деле Финляндия примкнула к агрессии Германии против СССР, являлось нежелательным и весьма болезненным для финских исследователей. Более того, о проблеме вступления Финляндии во вторую мировую войну начали писать прежде всего те историки, которые в период войны сами принимали участие в разработке пропагандистских штампов, объясняющих этот процесс. Теперь именно они пытались решать задачу научного обоснования прежних официальных утверждений.
Ведущим представителем из числа таких историков стал профессор Арви Корхонен. Его взгляды формировались еще в условиях, когда Финляндия входила в состав Российской империи. Он был тогда среди тех, кто принимал участие в активном противостоянии российской политике ограничения автономных прав Финляндии. После провозглашения ее независимости А. Корхонен, окончив Хельсинкский университет, стал уже профессиональным историком. В годы второй мировой войны А. Корхонен находился в армии в разведотделе ставки Маннергейма, где его навыки как историка, применялись для обоснования «справедливого характера» действий Финляндии на стороне Германии в агрессии против СССР. Как по этому поводу отмечал исследователь Р. Хейсканен, «Арви Корхонен решил следовать таким же путем, как правительство, позиция которого ему была хорошо известна». [128]
128
Heiskanen R. Arvi Korhonen tiedusteluupseerina // Historiallinen Aikakauskirja. 1990. N 1. S. 30.