Вся ложь
Шрифт:
— Почему ты это сделала?
— Ч-что сделал? — я искренне сбита с толку.
— Издала стон. — он произносит это слово с отвращением. — Ты не стонешь.
Что на самом деле...?
— Разве я не должна стонать? Я где-то пропустила памятку? — я звучу так же озадаченно, как и чувствую себя.
— Кто ты, черт возьми, такая? — спрашивает он полу-удивленным тоном, будто видит меня в первый раз.
— Я.. — я замолкаю.
Как, черт возьми, я должна ответить на
— Ты ничто, Рейна. Ты становишься чем-то только тогда, когда я решаю. — он опускает руку на мою ключицу в угрожающей ласке. — Прекрати играть со мной в эти гребаные игры.
— В какие игры? — я задыхаюсь. Кожа там, где был его рот, ощущается как дикое пламя. — Ты тот, кто выследил мою задницу и загнал меня в угол. Перестань быть таким горячим и ледяным, черт бы тебя побрал.
— Горячим и ледяным, да?
— Да. Ты даешь мне чертову взбучку, чувак.
— Чувак?
Он крепче сжимает руку на моей шее, будто ему не хватает терпения.
— О, ты молодец. Ты стала так хороша в этом. Что будет дальше? Раздвинешь для меня ноги?
— Ты последний человек на этой планете, с кем я когда-либо бы переспала.
В моих словах нет особой убежденности, но я все равно стою на своем.
— Словно меня может заинтересовать такой монстр, как ты.
Я пытаюсь притвориться, что это не больно. Я стараюсь не обращать внимания на боль, пробирающую у меня под кожей после того, как он заставил меня почувствовать себя хорошо несколько секунд назад.
Место, к которому он присосался, внезапно становится ледяным. Пожар потушен, и теперь от него остался только пепел.
Я не такой бесчувственный монстр, каким он меня рисует. Это больно. Быть настолько сильно ненавидимой и не знать причины причиняет мне такую же боль, как и мои травмы.
Слезы наворачиваются мне на глаза, но я смаргиваю их. Никто не увидит меня слабой и уязвимой... никто.
Вместо этого я выпячиваю грудь.
— Тогда почему ты продолжаешь прикасаться ко мне?
— Я прикасаюсь к тому, что принадлежит мне, когда мне, блядь, заблагорассудится.
Гнев бурлит под поверхностью, но я наношу ответный удар холодным тоном.
— Ну, чрезвычайные новости, Ашер: я решила, что я больше не твоя. Я расторгаю помолвку.
Я удивлена, что продержалась так долго. Я должна была покончить со всем этим, когда он назвал меня монстром в больнице.
Это еще одно из неправильных решений старой Рейны, которое я исправляю за нее.
Ты поблагодаришь меня позже, девочка.
Правда, она была той, кто обручилась с ним, и она имеет право расторгнуть помолвку самостоятельно. Тем не менее, я не могу оставаться с этим мудаком, когда все, что он когда-либо хочет сделать, это причинить мне боль.
Я не настолько отчаянная.
Или
Он смеется, и звук этот такой же пустой, как и его душа.
— Это не так работает.
— Это свободная страна. Я не останусь помолвленной с таким мудаком, как ты.
Он смотрит на меня долгими секундами, будто мои слова не были услышаны.
— Мы помолвлены с пятнадцати лет. Это семейное дело. Закрой свой рот и смирись с эти.
— Или что?
— Или ты потеряешь гламурную жизнь, которую так любишь. — он наклоняет голову набок. — Условие получения твоего наследства выйти за меня замуж. — он наклоняется и проводит языком по чувствительной коже, которую сосал ранее. — Пока смерть не разлучит нас, мой ужасный монстр.
О, нет.
Нет, нет, нет.
Зачем, черт возьми, моему отцу это делать?
Моя голова превращается в беспорядочный беспорядок.
— Но ты явно ненавидишь меня. Почему ты хочешь это сделать?
Мурашки покрывают мою кожу, когда он говорит:
— Ты должна мне жизнь, и я разрушу твою в качестве расплаты.
Глава 10
Рейна
Ашер оставил меня стоять там.
Именно так. Нет, тебе не нужна помощь, чтобы попасть внутрь? Или что-нибудь отдаленно человеческое.
Ублюдок.
Мне приходится ковылять пятнадцать минут, чтобы добраться до входа. Поскольку я не помню этого места, это занимает у меня еще больше времени. Я не прошу других о помощи, потому что это то же самое, что признать слабость.
Как только я вхожу в огромные двери, меня встречает поток студентов.
— Ты в порядке, Рейна?
— Как нога, Рейна?
— Это правда, что ты оказалась в пожаре, Рейна?
— Ты болеешь за Дьяволов в эту пятницу?
Я пытаюсь улыбнуться, но моя реакция будто застыла за пределами досягаемости. Я не знаю этих людей, и хотя я рада, что никто, кажется, не узнает, что я их не помню, не хочу показаться грубой или ужасной.
В конце концов, это мой колледж.
Внимание в коридорах это все равно, что злобный язык ласкает мою кожу. Я вижу ненависть за одними улыбками, зависть за другими. Есть также нетерпеливые лица, как парней, так и девушек, которые неловко машут рукой, словно уверены, что я им не отвечу.
Я полагала, что буду популярна, учитывая дурацкую должность чирлидерши, но никогда не думала, что это будет так... фальшиво.
До сих пор я не встретил никого, кто действительно видел бы меня, человека внутри, а не лицо или форму чирлидерши, хотя даже я не знаю, кто, черт возьми, этот человек внутри.