Вся ночь — полет
Шрифт:
— Значит, тебя манит свобода, — заметил Боб. — Хорошая вещь, свобода. Но она опьяняет. Смотри!.. — В его тоне слышалось предупреждение.
Шейла вздохнула. Она знала, что Боб не любит опьянения ничем, кроме компьютера. И виски не для него, он морщится даже при виде пива, которое она любит, особенно темное. Поэтому Шейла совсем перестала пить при Бобе хоть что-то. Она предпочитала пойти с подругой в ресторан или в кафе и там посидеть за бокалом вина. Ей иногда нравилось состояние легкого опьянения. Оно расслабляло и прочищало мозги.
—
— Осенью, дорогая.
— А дом?
— Ты его продашь. — Он ухмыльнулся. — Причем я хочу вернуть комиссионные, которые ты получила, когда продала его мне, в полной мере.
— To есть? — не поняла Шейла. — Что ты имеешь в виду? Как это? — Шейла не могла сообразить, поэтому задавала ничего не значащие вопросы Бобу.
— Очень просто. Ты должна продать этот дом дороже, чем я купил его.
— Да, но если…
— Ты должна постараться, дорогая. Это в наших с тобой общих интересах. — Боб хотел ей подмигнуть, но у него не получилось, и его глаз некрасиво дернулся.
Что-то в этой гримасе задело Шейлу, задело как никогда. Она почувствовала, что изнутри поднимается протест, который она давила в себе весь этот год жизни с Бобом.
Да живой ли он человек? — спрашивала она себя. Может быть, от бесконечного погружения в свою паутину он превратился в человека виртуального? Именно поэтому Боб хочет меня так редко, а близость с ним не доставляет мне никакой радости? Так что же, я и дальше буду жить с тенью? С функцией, вместо живого полнокровного мужчины? С мужчиной в стиле хай-тек?
Шейла не успела дать себе ответ на этот вопрос, как Боб вдруг встал и вышел из комнаты.
— Мама, я уезжаю завтра, — объявил Эдвин.
Она посмотрела на сына. Невысокий, пока еще, но крепко сбитый, с коротко стриженными светлыми волосами и с серыми, как у нее, глазами. В этих глазах решимость — Шейла помнила себя в его возрасте — почти пятнадцать лет — полное ощущение себя взрослым человеком. Советы родителей — смешны. И только какой-нибудь — у каждого свой — мистер Макдональд — авторитет.
Она знала Ронни Макдональда, он хороший человек. С ним она готова отпустить Эдвина. Но как ей обойтись без сына? Впрочем, вряд ли у нее найдется время скучать, потому что Боб поставил перед ней непростую задачу.
Надо отдать ему должное, он верно оценил ситуацию. Его странствия по виртуальному миру помогают уловить тенденции мира реального. Теперь, спустя год после покупки дома, он на самом деле может претендовать на более высокую цену…
Когда в своем путешествии по собственной жизни Шейла доходила до этого места, она останавливалась. Норма не заставляла ее с первого раза одолеть этот порог.
— Подожди, привыкни. Настрой себя, что ты сделаешь это в следующий раз. Или через следующий… Ты перешагнешь и через этот порог…
Шейла много раз откладывала попытку перешагнуть через порог беды. Но однажды она это сделала.
Перешагнула. Закрыв глаза и сцепив зубы. С пустым сердцем. Потому что оно остановилось и не гнало больше кровь. По крайней мере, так казалось Шейле. Хотя она точно знает, что это невозможно.
Невозможно. А возможно ли то, что произошло в Колорадо? Возможно ли то, что Эдвин, ее сын, утонул в горной реке? Почему он решил испытать себя и прыгнул со скалы?
Эдвин ударился о подводный камень и умер. Смерть была мгновенной, успокаивал ее доктор, словно эта новость должна была вернуть Шейлу к жизни.
Но и она, словно следуя поступку сына, тоже спрыгнула, как будто со скалы.
Шейла заявила Бобу, что не поедет с ним в Миннеаполис. Ей не нужен этот город, потому что она нигде в мире — ни под солнцем, ни под серым небом — не хочет быть больше рядом с ним. Потому что его скучное лицо способно затмить любое солнце. Она не кричала, не обвиняла его ни в чем, она говорила ему все это совершенно спокойно.
Она ожидала, что Боб останется равнодушным к ее отказу ехать с ним. Но он удивился. Им кто-то пренебрег? Тем более в момент его избранности? В момент его триумфа? Когда он, добропорядочный американский гражданин, с женой и с ее сыном должен переехать туда, где ему предстоит шагнуть на новую ступеньку своей вожделенной карьеры? Да как она смеет!
Разрыв был неожиданно бурным, настолько бурным, что об этом Шейла запретила себе вспоминать. Она помнила только одно — она сама себе удивлялась, что буйство Боба, случись оно до смерти сына, потрясло бы ее. Но после ухода мальчика она осталась почти равнодушна ко всем словам, которые Боб в ярости выкрикивал, к звону битой посуды. И даже к угрозам, на которые он оказался неожиданно щедрым.
— Почему ты удивляешься? — Норма Родд выспрашивала каждую деталь из того, что случилось с Шейлой. — В твоей жизни произошло самое страшное — смерть твоего ребенка. Женщину ничто не может испугать сильнее. Поэтому тебе не страшна была эта сцена.
— Но он мне… угрожал…
Норма усмехнулась.
— Ты, я думаю, ему ответила? Не молчала?
— Разумеется, — отозвалась Шейла. — Я сказала, что найму хакеров, которые его разорят. И тогда он не поедет ни в какой Миннеаполис.
— Компьютерных взломщиков? — Норма испытующе посмотрела на Шейлу. — Ты на самом деле их знаешь?
— Да. Они могут разорить его Интернет-магазины.
— Ты пошла бы на это?
— Норма, мне страшно, но я поймала себя на мысли, что я обвиняю его в гибели Эдвина. А если так, я готова на все.
— Гм… — произнесла Норма. — Что ж, насколько я понимаю, ты давно созрела для развода с Бобом.
— Наверное, уже в момент брака. — Шейла усмехнулась.
— Тебе нужен был только повод для этого шага. Ты его нашла. В данном случае такой перенос вины на Боба для тебя даже полезен. Ты сваливаешь ее на человека, который тебе больше не нужен. И освобождаешься сама.