Вся правда, вся ложь
Шрифт:
Берсеньева скрывала приоткрытая дверь, я понятия не имела, как он собирается поступить, и очень надеялась, что он знает это лучше меня. Дверь захлопнулась, а вслед за этим кожаный помянул чью-то маму, и стало ясно: на присутствие Берсеньева обратили внимание, а значит, и мне прятаться ни к чему. Я бросилась вниз и увидела, как тип в кожанке бежит по лестнице, Сергей Львович устремился за ним, но, вместо того чтобы устраивать соревнования в беге, изловчился и пнул беглеца, угодив каблуком аккурат ниже спины. Надо думать, пинок вышел впечатляющий, на ногах кожаный не удержался,
– Не ушибся?
Парень, очумело моргая, вряд ли особо хорошо понимал, что происходит, но уже забеспокоился.
– А в чем дело? – смог-таки произнести он, правда, с трудом.
Берсеньев совсем невежливо придавил его коленом. И собственная поза, и тем более колено Берсеньева беглецу совсем не нравились.
– Вот ты нам сейчас и объяснишь, – ответил Сергей Львович. – И не вздумай меня злить, не то покалечу ненароком, со мной такое бывает.
Он убрал свою ногу и рывком поднял парня с пола. Капюшон сполз с его лица, и я смогла разглядеть кожаного: он оказался мужчиной лет тридцати пяти с изрядно поредевшими волосами и опухшей физиономией. Подобные типы часто пасутся поутру возле пивной. Когда-то мой сосед Петр Алексеевич сильно злоупотреблял и в нашей общей кухне любил устраивать посиделки с друзьями. Все они, независимо от возраста, казались родными братьями, и этот вполне мог влиться в их дружную семью.
Берсеньев, должно быть, ожидал увидеть колоритного злодея, и вид его несчастной жертвы вызвал у него легкое недоумение. Его это скорее разозлило. Он потащил слабо сопротивляющегося кожаного к квартире, тот, срываясь на визг, вопрошал:
– Что за дела, мужик, а? Чего надо-то?
Я подергала дверь и убедилась, что она заперта.
– Хозяйка где? – спросила сурово.
– Не знаю… то есть сейчас придет, наверное.
– Открывай дверь, – приказал Берсеньев.
– Так я…
– Открывай, или сдам тебя ментам…
– А чего мне ментов бояться, – загундосил кожаный, но тут же вздохнул, может, вспомнил чего, а может, просто решил, что встречаться с ними излишне.
Пошарил в кармане и достал ключ, взглянул мутно, вставил ключ в замок и открыл дверь.
– Заходи, – приветливо предложил Сергей Львович, кожаный вошел в прихожую, Берсеньев шагнул следом, нащупал выключатель и включил свет. Я прикрыла дверь и замерла у порога, ожидая, что будет дальше.
Дальше было так. Берсеньев двинул слегка расслабившемуся парню кулаком в челюсть, и тот оказался на полу. Тряс головой и тихонько поскуливал.
– Проверь квартиру, – кивнул мне Сергей Львович.
С некоторой опаской я заглянула в кухню, потом в гостиную и спальню, везде включая свет. Квартира в образцовом порядке, хозяйка отсутствовала, что вызвало вздох облегчения сразу по двум причинам: прежде всего обошлось без трупа, а такой возможности я не исключала, вторая причина: хозяйка, живая и здоровая, нашему вторжению вряд ли бы обрадовалась, и тогда полиции стоило бы опасаться нам.
– Все нормально, – сказала я.
– Конечно, нормально, – вскинулся кожаный. – Ты что творишь, мужик? Кто ты такой, твою мать?
– Оставь маму в покое, – посоветовал Берсеньев и тут же скомандовал: – Встать, руки за голову, лицом к стене.
Кожаный резво вскочил, развернулся к стене, но промолчать не мог и задал риторический вопрос:
– Чего ты хочешь?
На что Берсеньев тут же ответил:
– Смерти твоей, придурок, – перехватил руки кожаного и сцепил их на его затылке. – Дернись хоть раз, и считай, что билет на небеса у тебя уже в кармане.
– Я не понял, вы кто такие… если у Верки проблемы, так я не при делах…
Берсеньев не обращал внимания на его вопли, быстро обыскал кожаного, извлек из кармана куртки пятьдесят тысяч крупными купюрами и сунул их пленнику под нос.
– Откуда наличность?
– Это мое… я зарплату получил…
– Да ты, брат, олигарх… – Во втором кармане оказались две золотые цепочки, серьги и три кольца. – А это ты носишь на память о былых возлюбленных? Звони в полицию… – повернулся ко мне Берсеньев. Я шагнула к телефону, который стоял на тумбочке, а кожаный заволновался:
– Чего сразу в полицию… давай поговорим по-хорошему.
– Ну, если по-хорошему, – дурашливо пропел Берсеньев. – Идем в кухню.
Влача по паркету ножищи в стоптанных ботинках, кожаный направился в кухню, плюхнулся на стул и посмотрел на нас с печалью.
– Тебя как звать-то? – спросил Берсеньев.
– Леха… Алексей…
– Как же ты, Леха, докатился до такой жизни? Пришел в гости в отсутствие хозяйки и тыришь нажитое непосильным трудом.
– Говорю тебе, мое это… и деньги, и золотишко… я ей когда-то подарил. Верка баба моя, вот… считай, полтора года вместе в гражданском браке…
– То есть ты здесь живешь на законном основании? Что-то я не заметил мужских вещей…
Кстати сказать, в шкафу, куда я заглянула, находясь в спальне, мужских вещей действительно не было. В ванной их тоже не обнаружилось.
– Разбежались мы, – вздохнул Леха. – Месяц назад. Я малость запил, вот она меня и погнала.
– Запой еще продолжается, а деньги уже кончились, и ты решил бывшую навестить?
– Ну, решил… что такого… мы уж как-нибудь сами разберемся.
– Хозяйка где?
– Не знаю. Две недели как в бега рванула…
– От кого бегает?
– Может, и не бегает, может, с хахалем у теплого моря отдыхает. А нам, между прочим, денежки в банк надо возвращать. Мне уже звонили. Срок десять дней как вышел. А эту курву где-то носит… Хотя, может, она за себя-то заплатила, а меня кинула. А ведь клялась, что сама…
– Давай потолковей, – скривился Берсеньев.
– Мужик, в холодильнике бутылка, дай хлебнуть, голова сейчас треснет, еще ты по ней забубенил… Пару глотков сделаю и все тебе расскажу. Мне скрывать нечего… А вы за деньгами явились? Она еще кому-то должна?