Вся жизнь — игра
Шрифт:
— Но я же сказал: он… то есть вы… сбежал!
— Я, значит, сбежал? То есть — я сбежали?
— Вы трус, вы поспешили спастись бегством!
— На парашюте, полагаю? А брошенный парашют вы тоже обнаружили? Так предъявите.
— Сейчас не время для шуток!
— Я абсолютно серьезен, — действительно, и тени улыбки не было на лице Георгия. Даже глаза не смеялись. Меж бровей прорисовалась морщинка, выдававшая глубокое, мучительное страдание. По крайней мере, так показалось Маргарите.
«Он понял, что у меня был Костя. Да и как не понять, сам ведь уступил ему «Рибок». Неужели Георгий счел, что я… — У Риты неприятно засосало под ложечкой. — Что я могла… Что этот сопливый таксист был там с моего ведома, по моему приглашению? О Господи, тогда я окончательно пала в его глазах… Только старухи могут кидаться на таких молоденьких! или… наоборот, хорошо, что все так вышло? Ведь до сих пор я из кожи лезла, чтоб вызвать его ревность. Вот и вызвала!..»
Ее охватило такое смятение, что она упустила нить словесной дуэли.
А когда вновь включилась — перепалка, оказывается, уже приобрела иной, неожиданный поворот.
— Значит, вы обвиняете меня в попытке насилия? — уточнил Кайданников.
— Вот именно, — подтвердил итальянец.
— Тогда я обвиняю вас в воровстве.
Джерми опешил:
— Вы? Меня? Осмелились? В воровстве? Я не ослышался?
— Не ослышались. В воровстве. Ведь так называется незаконное присвоение чужой собственности?
— Чьей собственности? — Лучано недоуменно вращал глазами и хватал ртом воздух.
— Не важно чьей. Чужой.
Тут Георгий впервые за сегодняшний день обратился к Маргарите:
— Госпожа Солнцева, это вы отдали господину Джерми ракетку?
Маргарита не могла понять, к чему он клонит, но честно ответила:
— Нет, не я. Он унес ее сам.
— Вот видите! — сказал Георгий. — Что называется — спер.
Лучано не переспросил, как переводится последнее слово: смысл был и так понятен. Он сжал кулаки, выставив перед собой сапфировый перстень как кастет:
— Собственность?! Не следует, синьор Кайданников, разбрасывать вашу собственность по чужим балконам!
Георгий усмехнулся:
— Но это вовсе не моя собственность.
— А чья?!
«Сейчас он меня выдаст… отомстит за все… расскажет, что обменялся ракетками с парнишкой-замухрышкой. И все узнают, что ко мне по ночам лазят местные таксисты. Ничего себе леди! Шлюха — вот кем я буду выглядеть… Ах, как он насладится моим унижением!»
Георгий, кажется, и вправду наслаждался. Он тянул паузу, переводя взгляд с Лучано на Маргариту и обратно. Туда — обратно. Много раз.
У Маргариты не выдержали нервы.
— Говорите же! — выкрикнула она. — Расскажите все как было! Пускай все узнают.
— Хорошо, как вам будет угодно. Пусть узнают, — растягивая слова и мучая ее, произнес Георгий. — Так вот, это собственность… госпожи Солнцевой.
Рита поперхнулась, но он этого как будто не заметил. Продолжал:
— Госпожа Солнцева блистательно обыграла меня в теннис, с сухим счетом, и я преподнес ей эту вещь. В знак почтения.
Джузеппе хихикнул:
— Выходит, хозяин, вы… гм… конфисковали собственность синьорины.
Лучано плюхнулся в кресло и обхватил руками голову.
Маргарита же была потрясена. Ну и Георгий! Вот тебе и на! Он спас ее, выручил, выгородил.
Теперь Джерми, а не она, попал в глупое и смешное положение. Или… Или наоборот, Георгий дал ей пощечину? Вот, дескать, сравни, какова ты и каков я! Ты, милочка, теперь у меня в долгу. С того дня у меня имеется на тебя компромат…
Да нет, это было бы уже совершенным садизмом.
Непонятно. Опять он загадал ей загадку. Похоже, неразрешимую.
Как бы то ни было, необходимо выдерживать хорошую мину при плохой игре.
— По-моему, проблема исчерпана? — сказала она, поднимаясь. — Господин Кайданников, надеюсь вам передали приглашение на мой юбилей?
Лучано вскинул голову, но не поднял глаз:
— О, простите, я совсем забыл.
— Вечером 29 июля в ресторане «Под платаном», — сообщила Маргарита, на что Георгий с удивительной для него кротостью отозвался:
— Польщен. Приду непременно.
Рита решила приободрить и убитого стыдом итальянца:
— Для вас приглашение тоже остается в силе. И уж разумеется, для господина Понтини.
Не удержалась и съязвила напоследок:
— Вы не забыли наш уговор, Лучано? Публично… на коленях… ну, вы понимаете, о чем речь.
Беднягу Джерми добило не напоминание о том, что придется просить прощения, а то, что его снова называли на «вы»…
Глава 12
БАЛЬЗАКОВСКИЙ ВОЗРАСТ
Но вот и наступило 29 июля.
Солнце прошло за год полный зодиакальный круг и вернулось в Королевский градус созвездия Льва.
Маргарите исполнилось тридцать. Для женщины прошлого века это было бы трагическим моментом: разменивая четвертый десяток, она входила в так называемый бальзаковский, то есть критический, возраст. Помнится, кто-то из героев Лермонтова говорил: «Она уже старуха, ей двадцать шесть».
Мы же, наверное, стали жить медленнее. Для нашей современницы тридцать — это взлет молодости. Чудесное время, когда опыт уже приобретен, и в то же время все еще впереди.