Вторая мировая война (Том 1-2)
Шрифт:
* * *
Фюрер решил теперь использовать свое личное влияние. 4 октября он встретился с Муссолини на Бреннерском перевале. Он говорил о больших требованиях и тактике проволочек испанского правительства. Он опасался, что удовлетворение требований Испании привело бы к двум непосредственным результатам: оккупации англичанами испанских баз на Канарских островах и присоединению Французской империи в Северной Африке к движению де Голля. Это, по его словам, заставило бы державы оси намного расширить свою сферу операций. С другой стороны, он не исключал возможности того, что французские вооруженные силы будут на его стороне в европейской кампании против Великобритании. Муссолини остановился на своих планах завоеваний Египта. Гитлер предложил предоставить ему специальные воинские части для наступления. Муссолини не считал, что он нуждается в них, по крайней мере до заключительной стадии. По поводу русского вопроса Гитлер сказал, что "необходимо понять, что мое недоверие к Сталину
23 октября Гитлер проследовал на франко-испанскую границу, где встретился в Андае с испанским диктатором. Тут испанцы вместо того, чтобы почувствовать себя польщенными тем, что он снизошел до них, предъявили, как об этом рассказал Гитлер Муссолини, "требования, абсолютно несоразмерные с их силами". Испания потребовала исправления границы в Пиренеях, передачи ей французской Каталонии (французской территории, которая некогда была исторически связана с Испанией, но в действительности расположена к северу от Пиренеев), Алжира от Орана до мыса Бланке и фактически всего Марокко. Переговоры, которые велись с помощью переводчиков, продолжались девять часов. Их результатом был лишь туманный протокол и договоренность о проведении военных переговоров. "Я предпочел бы, чтобы мне вырвали три или четыре зуба, -- сказал позднее Гитлер Муссолини во Флоренции, -- чем снова пройти через все это" 1.
На обратном пути из Андая фюрер предложил маршалу Петэну встретиться с ним в Монтуаре, близ Тура. Эта встреча была подготовлена Лавалем 2, который за два дня до этого встретился с Риббентропом и, к своему удивлению, с самим Гитлером в этом самом пункте. Как Гитлер, так и Лаваль надеялись поднять Францию против Англии, чтобы нанести ей поражение. Маршал и большая часть его окружения были вначале потрясены этим. Но Лаваль изобразил предлагаемую встречу в радужных красках. Когда его спросили, исходит ли идея от Гитлера или же она была ему подсказана, Лаваль ответил:
"За кого вы его принимаете? Неужели вы думаете, что Гитлеру нужна нянька? У этого человека есть собственные идеи. Он хочет встретиться с маршалом. Кроме того, он питает к нему большое уважение. Эта встреча между главами двух государств будет историческим событием, во всяком случае, чем-то весьма отличающимся от завтрака в Чекерсе" 3.
1 Ciano. L'Europa verso la Catastrofe. P. 604.
2 В то время министр иностранных дел правительства Виши.
3 Du Moulin de la Barthйte "Le Temps des Illusions". P. 43--44.
Петэна убедили согласиться на этот план. Он считал, что его личный престиж повлияет на Гитлера и стоит создать у последнего впечатление, что Франция не откажется "сотрудничать". Будучи спокоен за Запад, Гитлер может обратить свои помыслы и армии на Восток.
Встреча состоялась в бронепоезде Гитлера днем 24 октября. "Я счастлив, -- заявил фюрер, -- пожать руку французу, который не несет ответственности за эту войну".
Последовал, достойный осуждения обмен любезностями. Маршал выразил сожаление по поводу того, что между Францией и Германией не установились более тесные отношения до войны. Быть может, еще не слишком поздно. Гитлер указал, что Франция спровоцировала войну и была побеждена. Но его целью сейчас является сокрушить Англию. Прежде чем Соединенные Штаты смогут активно помочь ей, Англия будет оккупирована или превращена в груду развалин. Его задача -- закончить войну как можно скорее, ибо нет дела менее выгодного, чем война. Всей Европе приходится расплачиваться, и поэтому вся Европа в этом одинаково заинтересована. В какой мере поможет Франция? Петэн принял принцип сотрудничества, но заявил, что не может определить его пределов. Был составлен протокол, в силу которого "в согласии с дуче фюрер заявил о намерении позаботиться о том, чтобы Франция заняла в новой Европе место, на которое она имеет право". Державы оси и Франции одинаково заинтересованы в том, чтобы Англии возможно скорее было нанесено поражение. Следовательно, французское правительство поддержит, насколько оно в состоянии, меры обороны, которые могут принять державы оси. Детали будут урегулированы комиссией по перемирию в согласии с французской делегацией. Державы оси возьмут на себя обязательства, что по заключении мира с Англией Франция сохранит в Африке колониальные владения, "в основном соответствующие тем, которыми она обладает в данный момент".
Согласно германским документам, Гитлер был разочарован. Даже Лаваль просил его не настаивать на том, чтобы Франция воевала с Англией, пока французское общественное мнение не будет должным образом подготовлено. Впоследствии Гитлер отзывался о Лавале как о "грязном жалком демократическом политикане", но он вынес более благоприятное впечатление от встречи с маршалом Петэном. Однако, как сообщают, маршал заявил по возвращении в Виши: "Понадобится шесть месяцев для обсуждения этой программы и еще шесть месяцев для того, чтобы забыть о ней".
Различные сообщения, которые мы получили о встрече в Монтуаре, не изменили моего общего мнения о том, каким должно быть наше отношение к Виши. Тогда же в ноябре я высказал моим коллегам свои взгляды в форме меморандума.
14 ноября 1940 года
"Хотя мстительности не место в политике и мы всегда должны скорее заглядывать в будущее, нежели оглядываться на прошлое, было бы ошибкой предположить, что наши затруднения с Виши удастся урегулировать при помощи политики примирения и всепрощения. Правительство Виши находится под сильным нажимом со стороны Германии, и оно больше всего хотело бы, чтобы с другой стороны у него была милая, добрая, хорошая, всепрощающая Англия. Это дало бы ему возможность добиться мелких поблажек со стороны Германии за наш счет и тянуть как можно дольше, наблюдая, как будет развиваться война. Мы, напротив, не должны колебаться, когда этого требуют наши интересы, ставить перед Виши трудные и суровые проблемы и заставлять его почувствовать, что мы такие же зубастые, как Гитлер".
* * *
Маршала Петэна стало все больше раздражать то, что Лаваль толкает его на путь, который ведет к войне с Англией и к оккупации Германией французских колоний в Северной Африке. 13 декабря Лаваль прибыл в Виши с предложением, чтобы Петэн поехал в Париж для присутствия при церемониальном перенесении праха сына Наполеона герцога Рейхштадтского ("Орленка") в Дом Инвалидов. Это была затея Гитлера торжественно освятить союз, заключенный в Монтуаре.
Петэна, однако, не привлекала церемония, во время которой победитель при Вердене будет выставлен на французской земле под почетным караулом немцев перед могилой императора Наполеона. Кроме того, ему надоели методы и планы Лаваля и он боялся их. Поэтому приближенные Петэна подстроили арест Лаваля. Благодаря энергичному вмешательству немцев он был освобожден, но Петэн отказался вновь назначить его на министерский пост. Лаваль в гневе удалился в оккупированный немцами Париж. Я был рад, что на посту министра иностранных дел его сменил Фланден. Эти события ознаменовали собой перемену в Виши. Казалось, что наконец достигнуты пределы коллаборационизма. В этот момент появились надежды на улучшение отношений Франции с Англией и на более сочувственную позицию Соединенных Штатов по отношению к Виши.
* * *
Теперь уместно будет продолжить историю Испании. Франко, который к этому времени убедился в затяжном характере войны и в том, что испанцы страшатся участия в войне, и отнюдь не был уверен в победе Германии, прибегал ко всяческим раздражающим проволочкам и непомерным требованиям. К этому времени он был настолько уверен в Суньере, что 18 октября назначил его министром иностранных дел, изобразив смещение Бейгбедера как доказательство своей преданности державам оси. В ноябре Суньер был вызван в Берхтесгаден, и Гитлер выразил недовольство тем, что Испания медлит вступить в войну. К этому времени битва за Англию была проиграна германской авиацией. Италия уже предприняла действия в Греции и в Северной Африке. Серрано Суньер не дал желаемого ответа. Вместо этого он подробно охарактеризовал экономические трудности Испании. Три недели спустя начальник германской секретной службы адмирал Канарис был послан в Мадрид, чтобы договориться о подробностях вступления Испании в войну. Он предложил, чтобы немецкие войска перешли испанскую границу 10 января в порядке подготовки к нападению 30 января на Гибралтар. Адмирал был удивлен, когда Франко заявил ему, что Испания не может вступить в войну в упомянутый срок. Каудильо боялся, как он говорил, как бы английский флот не захватил острова в Атлантике и испанские колонии. Он подчеркнул также нехватку продовольствия и неспособность Испании выдержать затяжную войну. Поскольку высадка германских войск в Англии, казалось, откладывалась на неопределенное время, Франко выдвинул новое условие. Он не двинется, во всяком случае, до тех пор, пока Суэц не будет находиться в руках держав оси, ибо только тогда он будет уверен в том, что Испания не окажется втянутой в длительные военные действия.
6 февраля 1941 года Гитлер написал Франко письмо, призвав его в решительных и настойчивых выражениях действовать без промедления, как подобает мужественному человеку. В ответ Франко заявил о своей неизменной преданности. Он доказывал необходимость с еще большей энергией продолжать подготовку к нападению на Гибралтар. Он выдвинул еще один новый тезис, а именно -- что для этой операции должны быть использованы только испанские войска, оснащенные германским вооружением. Даже если бы все эти требования были удовлетворены, Испания не могла бы вступить в войну по экономическим причинам. Поэтому Риббентроп доложил фюреру, что Франко не намерен воевать. Гитлер был раздражен, но, будучи теперь одержим идеей вторжения в Россию, он, вероятно, не хотел одновременно повторить другое безуспешное предприятие Наполеона -- вторжение в Испанию. Значительные испанские силы были теперь сосредоточены вдоль Пиренеев, и он считал, что разумнее придерживаться в отношении стран своего метода -- "одну за другой". Таким образом, при помощи хитрости, уловок и лести Франко удалось переждать и добиться того, что Испания не вступила в войну, что было неоценимым преимуществом для Англии в период, когда она была в одиночестве.