Вторая ступень
Шрифт:
– Чего?
– Цапин отверг предложение бросать её по всем порталам без разбору, в надежде выдоить до того, как она окончательно свихнётся. Пусть пока посидит на контроле безопасности домена НИИ.
– Надо же! Сколь прихотливая натура...
– удивлённо пробормотал куратор, но тут же жестко продолжил, - А пока надо дать ему по рукам. Чтобы до конца работ даже не думал лишать Бессмертнову сертификата!
– Кстати, Цапин тут выудил на свет одно из предложений Бессмертновой, которое она отвергла как бесперспективное еще при первом анализе психограммы Олега.
– Что за предложение?
–
***
– Майя, ещё раз повторяю - не нужно боятся виртуальных лыж. Ты там не покалечишься, даже если в пропасть слетишь, - Герман Дмитриевич начал потихоньку заводиться, - Я ж тебе это уже много раз объяснял. Ну, что опять не так? Только не молчи, пожалуйста.
– Я понимаю, что это неопасно. Но страшно-то по-настоящему!
– Майя подняла полные слёз глазищи.
– О...
– простонал Герман Дмитриевич и чуть было не топнул ногой. Но в последний момент сдержался, вспомнив как девочка пугается этого жеста, - Пойми, именно в чувстве опасности и есть прелесть приключений! Разве не так?
Майя, почувствовав как смягчился голос учёного, приободрилась:
– А разве нельзя получать удовольствие без опасных вещей?
– Можно. Конечно можно, - Попов понял, что просто так не получится выпихнуть девочку в нужный портал, и смирился с участью уговорщика, - Я ж тебе говорю, тебе не обязательно сразу кататься с крутых горок. Сначала с инструктором позанимайся, осмотрись. Там пейзажи такие, что с ума сойти можно! Ты ж никогда в горах не бывала.
– Нет, - со вздохом констатировал тихий голос.
– Вот! Вот и побываешь! И не забывай озвучивай все свои ощущения. Я лично держу канал.
И спустя секунду Майя уже стояла на склоне горы. Непривычно теплый ветер, обрушившийся на лицо совершенно не вязался с окружавшим пейзажем. И неискушённая горнолыжница враз растерялась. Майя, раскрыв рот, смотрела на нереально белый искрящееся снег. Он казался мягким и пушистым, но в действительности был холодным и хрустящим. Заливавшее долину солнце громадным алым шаром висело слева над горой. Рядом с гиканьем и свистом пронеслась компания на странной конструкции. Уродливый гибрид саней и многоместного велосипеда унес хохочущую ватагу с такой крутой горы, что Майя едва не лишилась чувств.
– Майя, спокойнее!
– голос Попова придал уверенности.
Она посмотрела на указатель и двинулась в сторону новичков. Но проехав метров пятнадцать ощутила на себе взгляд. Она резко обернулась. Поблизости никого не было. Но взгляд ощущался столь явственно, что Майя поёжилась. Ни враждебный, ни настороженный. Совершенно безопасный, полный насмешки и сиюминутного интереса...
***
– И всё же, попробуй ещё раз описать, поподробнее. Что ты почувствовала?
– Попов задавал этот вопрос уже четвёртый раз, в надежде ухватить упущенные детали.
– Я же вам всё рассказала.
Но плачущий лепет ученого не впечатлял.
– А ты постарайся забыть всё. Горы, людей, снег, крики... Всё забудь. Это всё придуманное. А вот тот взгляд - он реален, - Попов безжалостно посмотрел на девочку, - Поэтому просто говори, всё что тебе взбредет голову, когда ты думаешь о том взгляде.
– Он посмотрел на меня как на кошку, у которой пятна в шахматном порядке...
– выдавила плачущая Майя.
***
Вечернее считывание с огромным напряжением ждала масса народа. И дело было не только в очередной порции частот, что регулярно выдаивались из пришельцев. Все ждали оценку изменений психоматрицы Майи. Смогла ли девчушка засечь следы виртуального камуфляжа - последней разработки группы Попова? И каждый возлагал на результаты свои надежды.
Пушков жаждал обнадёжить шефа, в последнее время рассматривавшего исключительно негативные перспективы проекта. Цапину очень хотелось, чтобы новаторская разработка, в которой Бессмертнова роли не принимала, оказалась куда эффективнее глупых бабских идей. Попов, стоявший во главе группы разработчиков, надеялся, что они смогут сделать хоть что-то полезное, что значительно продвинет скорость работ. Анна Григорьевна, заперевшись в кабинете, молилась, чтобы разработка дала бедной девочке хоть какой-то шанс выжить в этом мире, а не быть выкинутой по завершению проекта.
Но сколь не были напряжены ожидающие, результаты выпрыгнули на дисплеи совершенно неожиданно для всех. Первым удовлетворился Пушков. Он шумно выдохнул, невесело улыбнулся, отхлебнул холодного чая и набрал шефа. Анна Григорьевна в голос разрыдалась от радости, и ей вдруг стало так легко и беззаботно, что невыразимо захотелось на волне этой радости устремиться прямо в рай. Немногочисленная группа разработчиков в полном составе взорвалась совершенно неподобающими криками восторга. Герман Дмитриевич, как в школьные годы, вскочил на стул и, потрясая кулаками, срывающимся голосом вопил: “Ура!” Цапин расплылся в улыбке крайнего удовольствия и своим вызовом в миг прервал веселье подчинённых Попова. Директор пафосно поздравил с успехом и распорядился тут же предоставить планы использования новой технологии.
***
Феликс Николаевич подошёл к лестнице и прокричал хриплым голосом:
– Ребятки, чай поспел! Спускайтесь! У меня булочки свежие.
И буквально через считанные секунды двери комнат распахнулись, и молодёжь затопала по лестнице. Старик неторопливо достал из серванта чашки, проигнорировав просительный взгляд Майи, желавшей помочь накрыть на стол.
– Майя, я же тебе сказал, что угощать вас - это та малость, которую я хочу делать лично. Ну, не расстраивайся, пожалуйста.
Молодежь, уже привыкшая к вечерним посиделкам, живо расселась вокруг стола. Три пары глаз неотрывно смотрели на громадный поднос, на котором громоздился настоящий курган из мелких, облитых сахаром булочек. Это была не простая дешёвая выпечка - работа бездушного пекарного автомата. Хоть и свежайшая и ароматная, но уже изрядно успевшая поднадоесть. Это было настоящее кулинарное произведение искусства. Ни Леонид, ни Олег, ни тем более Майя не подозревали в какую копеечку влетела Зарубскому эта, казалось бы, невинная сдобная фантазия. В мире, практически полностью растворённом в виртуальности, найти мастеров-кондитеров было безумно дорого. И тем не менее Феликс Николаевич осознанно пошёл на эти расходы, пытаясь привнести как можно больше душевного тепла оторванным от своего мира. Зная, что утренняя и дневная пища в НИИ ужасно далека от деликатесов полувековой давности, старый ученый из кожи вон лез, чтобы дома ребята питались так, как и положено было в достойных семьях прошлого. В первый же вечер, когда на столе благоухал сосуд с фасолевым супом, изголодавшийся Олег так набросился на еду, что в миг утратил образ холодной отстранённости. Тогда же он и рассказал о кухне своей матушки. Слушая незатейливый рассказ, пересыпаемый давно забытыми оборотами речи, Феликс Николаевич с горечью осознал, что совершенно позабыл, какой должна быть домашняя пища.