Вторая жена Пушкина
Шрифт:
Уже начав молиться, она, однако, в испуге одумалась. Не захочет Бог оживить одного, ибо немедленно все смертные возжелают того же. Да и что получится, если сжалится Бог надо мной и Александр Сергеевич оживет, то есть превратится в телесного мужчину? Тогда ведь и вовсе контроля над ним не будет. Все-таки натура его известна. Как все живые мужики, поволочится за первой встречной юбкой. А мне станет врать или вообще исчезнет из дому, так что не дождешься. Нет уж, пускай остается фанерным, зато верным мне до гробовой доски. А
Она вышла из церкви, не домолившись. Из-за этого Пушкин не ожил.
Порой Диане казалось, что она вот-вот забеременеет от него или даже уже беременна, уже животик появился, кто-то топнул в нем ножкой, скоро рожать, а там мальчик пойдет в школу, -- ее и Пушкина сын. Но как она ни убеждала себя, беременности не получилось.
– - Тамар, -- сказала Диана шепотом, когда они остались вдвоем между экскурсиями.
– - Поклянись матерью, что никому не скажешь!
– - Ты чего это?
– - удивилась Тамара и с подозрением глянула на нее.
– Банк грабить собралась?
– - Хуже, -- Диана еще понизила голос.
– - Мне срочно забеременеть надо.
– - Вот те на!.. Ты что, мать моя, рехнулась? Все дрожат, чтобы не влипнуть, а ты наоборот. Прямо по твоему любимому поэту:
Берегитесь -- может быть,
Это новая Диана
Притаила нежну страсть -
И стыдливыми глазами
Ищет робко между вами,
Кто бы ей помог упасть.
– - А кто бы помог?
– - Диана зацепилась за строку.
– - Я что -- сводня? Вон -- кобелей вокруг тьма тьмущая.
– - Да разве это мужики? Ни энергии, ни души. Ни дом построить, ни бабу соблазнить.
– - А ты чего хочешь? Какая жизнь, такие и мужики...
– - Вот и я о том же! Только он личность.
– - Кто?
– - Пушкин.
– - Ой, бабоньки, не могу больше!
– - заголосила Тамара, хотя в комнате никого не было.
– - Вот и беременей от Пушкина.
В глазах у Дианы стояли слезы. Тамара погладила ее по руке, взяла за плечи, встряхнула.
– - Ты вообще-то, Моргалкина, дурачишься или как? Если серьезно, то бери любого.
– - Любого? Может, поговоришь со своим Антоном? Он не согласится? Один раз только...
Тамара губу прикусила.
– - Нет, ты просто рехнулась! Вы только подумайте?! А меня куда? В мусоропровод спустить?
– - Не пугайся, я ведь только спросила, -- замахала на нее руками Диана.
– - И потом, мужик мой слишком ленивый, -- миролюбивей добавила Тамара.
– - Я и сама-то Светланку на третий год еле-еле зачала.
– - Кто бы помог?
– - зациклилась Диана.
– - Если очень серьезно...
– - Если очень, то все равно не на улице же! А Тодд твой пропадает без толку? Какой-никакой, а все ж американец. И хоть знаешь человека.
– - Я его отшила.
– - Ну и что? Обратно пришей. Это ж идеальный вариант! Только не будь полной идиоткой и не ляпни ему, что рвешься забеременеть. От такого светлого будущего любой нормальный мужик мгновенно испарится, только его и видели. Перетрахайся с ним, он уедет в свою Америку, и дело с концом. А будет сопротивляться, напои.
– - Зачем?
– - Пьяный мужик на это всегда готов, как юный пионер. Звони ему...
– - Страшно...
– - Страшно, когда тебя насилуют. А тут... Слушай, -- Тамара сжала ее плечо.
– - А что если он тебя в Америку возьмет? Дурой будешь, если откажешься.
– - Как же я Пушкина оставлю?
– - Нет, душа моя, по тебе психушка тоскует. Лучше от тебя держаться подальше...
Через знакомых в университете Моргалкина нашла телефон общежития легко и оставила просьбу позвонить в Музей Пушкина. Тодд перезвонил. Но чтобы прийти с ним домой, надо было посоветоваться с Пушкиным. Он по женщинам легко бегал -- почему же ей один раз нельзя?
Вечером она вошла в комнату и первым делом его спросила. Пушкин молчал, только смотрел на нее. Наверное, растерялся. Думал и не знал, что ответить.
– - Но ведь ты сам был гуляка!
– - настаивала Диана.
– - А теперь эмансипация полная. Тодд говорит, что ты всегда был феминистом. Люблю-то я тебя, он просто донор, понимаешь? До-нор, по-французски le donneur...
Пушкин еще немного подумал и разрешил. Диана поцеловала его в щеку и убежала.
10.
– - Наконец-то мужика привела!
– - громко, ни к кому не обращаясь, изрекла соседка, идя на кухню.
– - Может, он тебя нормальной сделает...
Моргалкина промолчала. Тодд стоял позади нее и, видимо, не очень понял смысл сказанного. Она пошарила в сумочке, ища ключ, открыла свою комнату, впустила Тодда и сразу заперлась на замок.
Когда Диана позвонила, Данки удивился, услышав в трубке ее голос. Она была деловита, даже не спросила его, хочет ли он увидеться, сразу предложила встретиться, и у него выбора не осталось. Он не распрашивал, куда она его везет -- неловко было. Теперь Тодду показалось, что в темной комнате кто-то есть, и он поздоровался. Никто ему не ответил. Диана зажгла настольную лампу: в полутьме стоял Пушкин. Данки протянул ему руку, которая осталась не пожатой. Тогда Тодд учтиво поклонился и сказал:
– - Хай, Пушкин!
Пушкин не ответил.
– - Вот почему вы шутили, что замужем...
– - Я не шутила, -- отрезала Диана, чтобы Тодд прекратил фамильярничание.
Она быстро собрала ужин, вытащила из морозильника бутылку водки. Тодд сидел за столом и только водил глазами, следя, как она бегает по комнате.
– - Хорошо у вас. Очень уютно. И книг много, -- с вежливой инерцией говорил он, глядя на ужасный беспорядок, с которым можно сравнить только его собственный гараж в Пало-Алто.
– - Если я когда-нибудь опять женюсь, у меня обязательно будет уютно.