Вторая жизнь
Шрифт:
Хотя бы ненадолго, молила она. Пока Бен не поймет, что все это временно и что я буду ждать его там.
Она пристальным, полным отчаяния взглядом оглядела больницу, как будто стен не существовало. В соседней комнате на столе лежала молодая блондинка. По выражению лиц находившихся вокруг людей Кэрри поняла, что это сражение также проиграно.
Другое тело… Посмеет ли она?
И вдруг оказалась в операционной, где лежала та женщина. Огляделась вокруг и не почувствовала чьего-либо присутствия, ничего такого, что могло бы воспрепятствовать
Это была ужасная, совершенно безумная, бредовая идея, возникшая, когда уже нечего терять. Она должна вернуться! И если она не может вернуться в свое прежнее тело, почему бы не воспользоваться этим? Но как?
Сколько бы Кэрри ни старалась, она не знала, как в него войти. Конечно, она не знала и того, как ей удалось выйти из своего прежнего тела…
Господи, прошу тебя, я сделаю все, только позволь мне вернуться! Я еще не готова покинуть Бена! Если бы она могла плакать, она бы заплакала.
Где-то в ее сознании теплый, сияющий свет так завораживал, так звал ее… Может, ее долг — идти на этот зов? Часть ее существа хотела этого… Но — Бен!
Внезапно сияние оказалось рядом с ней, заполняя маленькую белую комнату светом необычайной яркости. Впервые она почувствовала чье-то присутствие, потому что ясно представила себе две раздельные и в то же время объединенные в единое целое силы.
Если ты сможешь воспользоваться этим телом, мы не возражаем. Бери. Нам оно больше не нужно. Когда-нибудь вы это поймете — ты и Бен.
Кэрри вдруг увидела не только эту маленькую белую операционную, но и следующую за ней комнату. Тело блондина все еще лежало на операционном столе, но теперь его лицо было закрыто простыней.
С кристальной ясностью Кэрри поняла: двое этих людей были соединены узами любви, которая превзошла границы их хрупкой плоти, их физического естества. Мужчина был впереди нее во время путешествия по тоннелю. И к нему присоединилась женщина, которая любила его так сильно, что жизнь без него не имела для нее смысла.
Ощущение рассеялось, и она поняла, что эти двое — или теперь одно целое — исчезли. Вместо них появился кто-то другой. В комнате стало еще светлее, необычайная яркость света тревожила ее. Она не могла понять почему, но чувствовала себя так, будто ее выставили напоказ, будто каждый уголок ее мозга, сердца, души изучается: нет ли в них недостатков, пороков. Это «что-то» двигалось над ней, и она представлялась себе как бы слайдом, лежащим под микроскопом, под ярким белым светом, где можно рассмотреть мельчайшую частичку ее существа.
Но когда она уже готова была убежать, укрыться от всевидящей инспекции, мягкая волна… одобрения?., окутала ее. Мне вынесли приговор. Пока она думала об этом, незримая сила начала постепенно исчезать. И когда исчезла совсем, Кэрри почувствовала, что ее притягивает все ближе и ближе к телу, лежащему
Глава 1
— Марина! Мы вас выписываем. Соберите свои вещи.
Она медленно отвернулась от окна в больничной палате, где провела несколько последних дней. Было все еще трудно запомнить, что теперь ее зовут Марина Деверо.
— Я готова. — Голос звучал хрипловато, но Маринина сестра Джилиан, казалось, не замечала этого, значит, таким он и должен быть.
Светловолосая женщина пониже ее ростом пересекла комнату и обняла ее.
— Не могу дождаться, когда ты уедешь отсюда. Может быть, когда ты вернешься домой, к тебе возвратится память.
Марина также обняла ее. Она никогда не знала сестринской любви, а Джилиан оказалась исключительно хорошим другом. И каждый раз, когда она упоминала о потере памяти, Марина испытывала чувство вины и даже печали. Ей причиняло острую боль сознание того, что сестра, за которую Джилиан ее принимает и о которой заботится, уже далеко отсюда.
— Возможно, — неопределенно ответила она. Разве станет она объяснять, что с памятью у нее все в порядке? И что она никогда не вспомнит детских забав, которые были у Джилиан и Марины? А якобы потеря памяти необходима ей, чтобы скрыть правду, иначе на нее обрушится вся мировая пресса? Ее воспоминания — это воспоминания Кэрри Брэдфорд, женщины, которая, по сообщению местной газеты, была похоронена вчера. Теперь она ни с кем не может поделиться своими воспоминаниями…
Тридцать минут спустя Джилиан отпирала дверь квартиры, где жила Марина вместе со своим мужем Роном Деверо. Отойдя в сторону и пропуская вперед сестру, Джилиан сказала:
— Надеюсь, ты не очень расстроишься, оставшись здесь одна. А если что-нибудь вспомнишь, так это то, как вы с Роном были здесь счастливы. — Голос ее прервался, и она помолчала, чтобы взять себя в руки. — Мне очень жаль, что Рон не выжил после этого несчастного случая, но я рада, что ты осталась жива.
Марина обняла свою… свою сестру.
— Я тоже рада, Джил. Ты не могла бы рассказать мне, что с нами произошло? Я ничего не помню, а доктора мне сообщили очень мало.
— Возможно, они хотели, чтобы ты вспомнила сама, — с сомнением сказала Джилиан.
— Думаю, они не очень на это надеются. Многие жертвы амнезии не могут восстановить в памяти даже несчастный случай, который вызвал это состояние. — Прозвучало достаточно убедительно. На самом же деле она процитировала брошюру, которую принес ей доктор, когда она попросила дать ей побольше информации об амнезии.
Хотя Джилиан, кажется, это не убедило, она молча согласилась.
— Вы с Роном катались на парусной лодке.
— У нас была яхта?
— Маленькая. «Леди моей мечты». Рон купил ее сразу после вашего знакомства, когда узнал, что ты очень любишь ходить под парусами. Вы плыли по заливу.