Вторая жизнь
Шрифт:
Слегка успокоившись, он, став серьезней, сказал:
– Все же ты парень наглец, поэтому сейчас мы с тобой пойдем в гараж, там, на деле продемонстрируешь свои навыки.
Я ничего говорить не стал, поднялся и направился к дверям.
Никулин, улыбаясь, направился вслед за мной.
В гараже за небольшим столиком три водителя играли в карты. Они с недоумением встретили наше появление.
– Ты, чего Ефремыч, с проверкой к нам решил зайти?
– спросил один из них.
– Да, нет, посмотреть хочу, как один наглый малолетка будет выкручиваться, ухмыляясь,
– Ну, выбирай, какую машину будешь ломать?
– обратился он ко мне.
Я молча уселся в Волгу. Один из водителей тут же уселся рядом со мной на пассажирское сиденье и неожиданно приободрил меня:
– Не ссы, парень, смелость города берет, в случае чего я подстрахую, ты только не газуй сильно.
Я подергал ручной тормоз, все ясно, что есть, что нет. Ключ зажигания был в замке.
– Заводили сегодня?
– спросил я на всякий случай. Водитель отрицательно качнул головой. Я до отказа вытянул подсос, завел двигатель. На удивление, он схватился сразу, чего я от этого старья не ожидал.
Подождав пару минут, убавил обороты и аккуратно выехал задним ходом из гаража. Там остановился и, открыв дверь, спросил у Никулина
– Куда поедем?
Тот, заинтересованно смотря на меня, сказал:
– Не надо никуда ехать, и так все понятно. Ну, на всякий случай, загони машину обратно в гараж, вон туда между буханками.
Я вышел из машины и посмотрел, куда меня просят ее поставить, и мысленно поежился.
– Однако, Никулин, мужик! Не боится экспериментов, - решил я и снова уселся за руль. Заезжать в получившуюся нишу нужно было задом. Иначе после заезда двери не удалось бы открыть с обеих сторон. Я проехал немного вперед, и маневрируя задним ходом подъехал к нужному месту и затем аккуратно втиснулся между УАЗами, так, чтобы можно было выбраться из машины.
– Охренеть, не встать, - сообщил раскрасневшийся Борис Ефремович, после того, как я вылез из кабины и подошел к нему.
– Может, ты нам еще покажешь, как на шестьдесят шестом надо рассекать?
– Ефремыч, хорош, не заводись!
– предупредил его водитель, садившийся со мной в машину.
– В тот раз Урал танком из кювета вытаскивали. Как бы сейчас снова не пришлось его с консервации снимать.
– Брось Серега! Ты видел, как пацан волжанку загнал? Повторить сможешь?
– отмахнулся от него разошедшийся механик.
Я мысленно усмехнулся.
– Может сможет, а может, и нет. Ну, нет сейчас надобности в такой парковке. Машин мало, их можно ставить, где хочешь. Никто и не парится.
Водитель Серега ничего не сказал и с мрачной рожей отошел в сторону.
Я забрался в шишигу, на этот раз на место инструктора сел сам Никулин.
– Давай заводи, выезжай из гаража, на пустыре прокатимся, оценим твое умение, - сказал он.
– По пустырю, так пустырю, - подумал я.
– Это тебе не форсировать разлившуюся реку в полтора два метра глубиной, или по лесным колдобоинам шарахаться.
Когда под боком заработал мощный мотор, настроение резко скакнуло вверх.
Выехав
Сразу за воротами мы выехали на огромный пустырь, на котором не было ни души.
– Давай, на ту трассу, - нарушил молчание Борис Ефремович.
Я, не снижая скорости, переложил руль, и мы помчались по накатанной грунтовой дороге, следуя ее причудливым изгибам. Катались мы минут десять, не больше.
Когда я загнал машину в гараж, водителей там уже не было. Никулин выбрался из кабины и, кряхтя, сполз по колесу на пол. Похлопал по карманам и, вытащив пачку Беломора, закурил.
– Ну, и что прикажешь с тобой делать?
– спросил он после очередной затяжки.
– Понять и простить?
– сообщил я в ответ.
– У тебя все хиханьки, да хаханьки!
– рассердился механик.
– А я серьезно спрашиваю. Если ты еще правила так же знаешь, можешь хоть завтра экзамен сдавать.
– Не получится, Борис Ефремович, годков мне маловато, в феврале только восемнадцать исполнится, - признался я.
– Так, что буду, как все на занятия приходить. Тем более, что вы мне нагрузку повесили, Журналы заполнять, да постукивать, кто занятия пропускает.
Никулин нахмурился.
– Но, но, ты язык то свой укороти, ишь, разговорился. Молод еще взрослым указывать. Мало тебя отец порол, - сообщил он и добавил.
– На сегодня все, можешь топать домой, а я подумаю, что с тобой делать.
– Отлично, - подумал я и потопал, только не домой, а в ближайшую столовую. На сегодняшний день у меня еще оставались планы.
Обед в столовке был, конечно, не такой, как на работе, но и стоил он всего сорок пять копеек. Полпорции щей, котлета с пюре и подливой, стакан компота и черный хлеб бесплатно лежащий на тарелке посреди стола.
Подкрепившись, отправился заниматься тем, чем никогда не приходилось заниматься в первой жизни, пошел снимать квартиру. Дело в том, что мне довольно быстро надоело общество Агафьи Тихоновны, к тому же дверь в комнату Лены не имела заложки и тетка могла в любой момент проверить, чем мы занимаемся. И с этим надо было что-то решать.
Бродить по улице, как в первой жизни, совершенно не хотелось. В этом вопросе молодое тело не могло победить сознание старика, давно отвыкшего от такого времяпровождения. Короче, я хотел встречаться с девушкой в комфортной обстановке.
Снять квартиру в эти годы было достаточно трудно, просто потому, что их было крайне мало. Нет, в частном секторе, на окраине города, на чердаке, пожалуйста, за десятку в месяц. Но там не было удобств, зато имелась, как правило, очень внимательная и дотошная хозяйка, мимо которой не пройдет ни один гость.
Но сейчас я шел по наводке Виноградова с надеждой, что у меня все получится.
В подъезде пахло знакомым запахом. Вот уже несколько лет, как пригородный совхоз договорился с горсоветом и в результате этого договора на каждом этаже жилых домов стояли ведра для пищевых отходов.