Второе пришествие

Гурвич Владимир Моисеевич

– Но ведь прошло две тысячи лет!

– Я тоже указала ей на это.

– А что она?

– Мария сказала, что они все живут в другом временном измерении. Это для нас минуло две тысячи лет.

– А сколько для них?

– Она не уточнила.

– Как же тогда закончился их роман?

– Когда Его распяли, то вскоре она вместе с детьми и Иосифом Аримафейским покинули Палестину.

– Выходит, эта легенда не легенда, а правда. Как и то, что у них были дети. И сколько их было?

– Двое, оба мальчики.

–

Больше Мария тебе ничего не рассказала?

– Мы говорили еще о самых разных вещах.

– Интересно, о каких?

– Например, о косметике. Она спрашивали моего совета, какими косметическими средствами лучше пользоваться. В этом вопросе она сущий профан. Мне пришлось много объяснять. Впервые пожалела, что я недостаточно внимания уделяла этому вопросу.

– Ничего, теперь будешь уделять больше внимания. Ты же отныне ее консультант в этой сфере.

– Да, она просила и дальше давать мне советы.

Введенский подъехал к дому Веры.

– Надеюсь, скоро увидимся, - сказал он.

Вера посмотрела на него, ничего не сказала и вышла из машины.

12.

Последние годы они виделись редко, в основном, когда приезжали в родительский дом. Да и то общались не слишком много и не испытывали никого огорчения, когда расставались. В промежутках же между встречами Введенский почти не вспоминал о своем брате, если на то не было особых причин. А они к его радости возникали не часто. И поэтому он был сильно удивлен, когда Матвей позвонил и сказал, что хочет заглянуть к нему.

Эта просьба не обрадовала бы его и в обычной ситуации, а сейчас после знакомства с Иисусом и его кампанией ему было вообще не до брата. Вот уж с кем он не желал обсуждать то, чему стал свидетелем, так это с ним. Ему никогда не нравился догматизмом мышления Матвея. Было время, когда они спорили на эту тему, но в какой-то момент Марк осознал, что ему его не переубедить. И перестал с ним дискутировать. Это привело к тому, что порвалась едва ли не последняя связывающая их ниточка. Остались лишь формальные родственные узы, но Введенский иногда думал, что после того, как уйдет из жизни их отец, исчезнут и они, что не вызывало, впрочем, у него большого сожаления. Если люди совершенно разные и не испытывают большой симпатии друг к другу, никакое родство не удержит их от разрыва. Таких примеров не счесть, а, следовательно, ничего ужасного в том нет. Они и сейчас живут, как чужие, будут так жить и впредь.

Когда позвонил Матвей, первым импульсом у Марка был под каким-нибудь благовидным предлогом уклониться от этого визита. Но он устыдился своего желания - обманывать нехорошо. А сказать честно, что не испытывает желания его видеть, не решился. Да и причин для такого отношения особых нет. Правда, при последней встрече они сильно повздорили из-за его книги, но это легко было предвидеть. Матвей - правоверный служитель

церкви, и другой реакции от него трудно было ожидать. Поэтому вряд ли стоит обижаться на него, каждый отстаивает свои принципы, свои воззрения.

Матвей был одет в рясу, на затылке волосы были завязаны в пучок. Марку никогда не нравилась эта церковная униформа, она казалась ему чрезмерно архаичной. Словно бы время застыло и не желает никуда двигаться. Но так не бывает, оно течет непрерывно. А кто не движется за ним, не поспевает за его потоком, безнадежно отстает от него. Но самое плохое в этой ситуации то, что церковь пытается и других заставить стоять на месте. А тех, кто не хочет этого делать, обвиняет во всех смертных грехах, превращает в своих врагов.

Однако этими мыслями Марк делиться с братом не стал. Усадил его в кресло, а сам отправился на кухню варить кофе. Интересно, зачем он все же заявился, гадал Марк. Не верится, что Матвей пришел просто так, как брат к брату. Отношения у них не такие, да и вообще это на него не похоже. Он человек прагматичный. Значит, есть причина. Скорей всего она как-то связана с книгой. Ладно, послушаем, что он скажет.

Марк вернулся в комнату с подносом. Матвей втянул аромат кофе в нос.

– Какой замечательный запах. Ты пьешь хорошее кофе.

– А почему я должен пить плохое кофе?
– Кофе было действительное хорошее и дорогое, но Марк покупал его только потому, что этот напиток любила Вера. И ему нравилось, когда она наслаждалась им.

– Действительно, зачем пить плохое кофе, если можно пить хорошее, - засмеялся Матвей.
– Тем более ты, наверное, неплохо заработал на своей книге. Я слышал, что она хорошо распродается.

– Возможно, я не интересовался.

– Ты не интересуешься судьбой своей книги?
– удивился Матвей.

– А зачем интересоваться, у книги своя судьба. К тому же есть другие, более важные дела.

– Что за дела?
– ухватился Матвей.

Марк понял, что сболтнул лишнее.

– Разные, дел всегда достаточно. Но ничего выдающегося. Так, текучка. Но и без нее никуда.

Матвей подозрительно посмотрел на брата.

– Не хочешь говорить, твое право. Я не настаиваю.

"Еще бы ты настаивал", - мысленно ответил ему Марк.

– Что же ты хочешь?
– спросил он уже вслух.

Матвей тяжело выдохнул из себя воздух.

– Знаешь, Марк, мы с тобой братья.

– Припоминаю, - усмехнулся Марк.
– Так бывает.

– Бывает, то бывает, но лучше, чтобы было бы по-другому.

"А вот в этом я не уверен", - подумал Марк.

– Возможно, - вслух произнес он.

Матвей послал в него острую стрелу своего взгляда.

– Я понимаю, что во время обсуждения твоей книги я вел себя несдержанно.

– Что было, то было.

– Но и ты пойми меня, ты затронул в моей душе самые тонкие и важные струны.