Второе пророчество
Шрифт:
— Не суди их слишком строго, — снисходительно вздохнул жрец. — Творцы не люди и не лугару, они мыслят другими категориями, нам не понять всей глубины их замыслов. Да к тому же быть идеальными и безупречно справедливыми чрезвычайно скучно, Творцы тоже нуждаются в развлечении…
— Порази меня стрела Аримана! — с негодованием выругалась я. — Да что мы им — мышки подопытные?
— Соверши нечто грандиозное, доказывающее — наш мир действительно достоин жизни, и тогда он получит шанс избежать кары бога Митры! — искренне посоветовал Абадайя. — Спаси всех нас, но соверши это не с помощью оружия и зла, а лишь посредством любви и доброты!
Я одарила его недоверчивым взглядом и иронично присвистнула. Нет, я, конечно, ожидала,
— А анты, они случайно не жители ли погибшей Атлантиды? — с деланой небрежностью поинтересовалась я. — И где точно находится табличка с третьим пророчеством, и какое конкретно устройство в нем упоминается?
На морде Наставника нарисовалась лукавая улыбка.
— Не знаю! — развел руки он. — Тебе предстоит выяснить все самой…
Я, прищурившись, одарила его хмурым взглядом. Как же, не знает он! — так я ему и поверила! Точно, знает, прохиндей старый, но молчит, как партизан на допросе! Тоже небось считает меня избранным бойцом, упоминаемым в дедушкиных документах! Я отлично понимала, что Абадайя не собирается нарушать условия Творцов и оказывать мне какую-либо помощь. Я разозлилась…
«Ну и фиг с тобой! — возмущенно подумала я. — У меня тоже гордость есть. Не жди, что я раскисну и спасую. Не на такую напал! Не зря я жила в России, росла в зачуханной коммуналке, терпела побои от деток богатых родителей и вылетала с работы. Не зря я лишилась Вадима… Нет, я теперь закаленная и душой и телом — меня уже ничем не проймешь! Когда обнаруживается то, чего нужно добиться любой ценой, вы — венгры, американцы и иже с вами — говорите: «Сделай или сдохни!», а мы, русские: «Сдохни, но сделай!» Таким образом, у нас даже смерть не является серьезным поводом отлынивать от принятых на себя обязательств!» Убедив себя в собственной непобедимости, я решительно выпрямила спину, задрала кверху изрядно исцарапанный в лесу нос и злорадно зыркнула на жреца, намекая: «Я куда круче Золушки, мне подарки от доброй феи без надобности, сама со всем справлюсь!»
На уродливой морде Наставника нарисовалось явное восхищение, сильно разбавленное облегчением и нескрываемой надеждой. Я злорадно хмыкнула, про себя подчеркнув — наверно, так смотрели подшефные пенсионеры на закрепленных за ними пионеров: чистыми наивными глазами, с ожиданием чуда во взоре!
«Ах вот, значит, как, ну тогда будет вам чудо! — в сердцах пообещала я. — Бу-у-дет! Я вам еще такое образцово-показательное спасение устрою — мало не покажется, морской круиз под названием «Ноев ковчег» тихо отдыхает в сторонке!» И я упрямо тряхнула косой, напоследок утешив себя гениальным афоризмом: «Если не получается делать то, что нравится, то пусть понравится то, что получается!»
М-да, следовало признать — талантом влипать в неприятности я обладала всегда. Осталось научиться испытывать от этого удовольствие!
Судя по всему, мой разговор с Наставником следовало считать законченным. Как ни забавно это выглядело со стороны, но запутанная ситуация, в кою я оказалась втянута совершенно против собственных воли и желания, сильно смахивала на сценарий банального боевика: «Докажи свою крутость, крошка, и спаси мир!» А вот как доказывать и с помощью чего — никого особо не волнует. Я сердито хмыкнула, потому что на ум приходили только сплошные ругательства.
«Я ведь вам не волшебница Земноморья — магией не владею. Из всего арсенала полагающихся «супергёрл» сверхспособностей у меня имеется в наличии лишь плохонький пирокинез, с которым даже на шоу «Битва экстрасенсов» уже в отборочном туре срежешься, но и всего-то! Оружия, кроме серебряного кинжала, годного разве что для охоты за тараканами, никакого. Толпы верных соратников, преданно дышащих мне в затылок, тоже не наблюдается. Ну и куда, спрашивается, я лезу, девочка-бойскаут с блондинистыми мозгами?» — Последняя фраза явно несла на себе оттенок объективной риторичности. Неразрешимой и безответной, кстати.
Я бездумно оглаживала пальцами беломраморную статую своей далекой прародительницы, сразу подметив наше с ней практически стопроцентное сходство. «И почему я вечно влипаю во всякие запутанные истории? Ах, спасибо папе с мамой — это они постарались: произвели меня на свет в точном согласии со всеми пунктами неких бредовых пророчеств. Спасибо, удружили!..» Я неприязненно покосилась на безмолвного жреца, наблюдающего за мной с этакой отеческой заботливостью во взоре. Похоже, у него сформировалось в корне неправильное представление о моих несуществующих талантах. Хотя чего еще можно ожидать от личности, родившейся черт знает когда и черт знает где? А если еще в дохристианском Риме — то тем более! «Кстати, уж ему ли не знать, что белокурые женщины в древнем мире ценились весьма высоко. Иногда, продав одну блондинку, можно было пьянствовать целую неделю! — Я саркастично фыркнула. — Ну не понимаю я мужчин, не понимаю принципиально, чего уж тут поделаешь!
Странные они существа: вроде не боятся уколов судьбы и женских шпилек, но при этом точно знают — не порченая шкура ценится выше. Да еще упорно не желают соглашаться с аксиомой, что женщину украшает макияж, а мужчину — трудновыводимые и обширные шрамы от макушки до копчика. И как это до Абадайи не доходит — доставшееся мне предназначение куда лучше подошло бы какому-нибудь бравому двухметровому солдафону с мордой кирпичом и двуручным шкворнем а-ля «меч Конана-варвара». Но я-то ведь отнюдь не Риддик Терминаторович Бальбоа.
Я — женщина! Понимаете, женщина! Я по идее должна сейчас в редакции сидеть и писать для журнала статейки про выставки кошек или, на худой конец, бегать по распродажам в бутиках. Я не умею драться и не жру килограммами сырое мясо, срезанное с ляжки убитого врага. Я часто плачу, мерзну и не могу спать без одеяла. Вы усвойте, пожалуйста, Творцы, боги, пророки и как вас там еще! — я для всего этого попросту не приспособлена и не предназначена! Я мечтаю о любви и тихом семейном счастье. Я часто впадаю в истерику, элементарно заблужусь в трех соснах и хорошо разбираюсь лишь в том, чем Микки Рурк отличается от Микки-Мауса. Блин, да у меня даже ПМС бывает! В общем, я не боец, не супернавороченный герой и не архимаг. Я самая обычная женщина — и этим все сказано! Мое глупое женское сердце напрочь позабыло о недавних потугах на геройство и сейчас рыдало белугой, обливаясь горючими слезами, да нервно сжимаясь от страха. — Какая из меня спасительница мира, если я даже в себе-то разобраться не могу? Я соткана из противоречий и пышного букета взаимоисключающих комплексов, я капризна и непредсказуема, я взбалмошна и непоследовательна. Я осведомлена, что в природе существует два вида экстримеров: для первых экстрим — это острая потребность тупого риска, а для вторых — тупая потребность острого. Но ведь я-то сама — совсем не такая! Или такая? Хм…»
Я утерла несколько непроизвольно навернувшихся на глаза слезинок и попыталась успокоиться. Наверное, не стоит накручивать себя заранее и думать о плохом. Думать — вредно, хотя обладать мозгами — очень увлекательно. И теперь мозги явственно подсказывали: «Не гони волну, Ева! Зачем переживать о чем-то нереальном? Если тебе суждено совершить нечто неизбежное, то уж будь спокойна, оно само тебя найдет, потому что ты даже приблизительно не догадываешься — с чего нужно начинать спасать мир! Ведь курам на смех ситуация сложилась: к фену инструкция по вводу в эксплуатацию прилагается, к холодильнику — тоже, к телевизору — тем паче, а вот к задаче спасения мира — нет!» Повеселев от подобных фривольных мыслей, я сделала прощальный жест ручкой, предназначавшийся для Наставника, и развернулась на каблуках, собираясь уходить. Я ведь не забыла о предстоящей встрече на мосту Маргит, назначенной мне неизвестным анонимщиком.