Второе рождение
Шрифт:
– Где все? Что случилось?
– Да ты всё смотрел на огонь, вдруг завис, как-то невпопад отвечать начал, час уже так сидишь, как в гипнозе, вдруг заваливаться начал. Ты меня напугал. Все около полуночи разошлись, как раз когда ты завис, не разбудить тебя. Думала, ещё пять минут не проснёшься – за Мишей пойду. А сейчас заваливаться начал, еле поймала тебя. Что с тобой?
– Не знаю. Хорошо мне.
– Точно хорошо?
– Никогда в жизни так хорошо не было! Как медведь с плеч слез!..
– Пошли спать тебя уложим, а то от удовольствия ещё в огонь упадёшь. В город вернёшься – к врачам сходи. Ладно, если это единично, от усталости. А если нарколепсия – это опасно. У нас на работе один такой был, пока на инвалидность не ушёл: посреди фразы засыпал и падал. По десять раз в день так мог, жалко человека… У тебя точно всё хорошо?
– Да! Хочется сказать даже «прекрасно»!..
– Блин, у тебя такая рожа счастливая, как у влюблённого. Улыбка такая загадочная… так и хочется записать на свой счёт.
Виктор понял, что в его лице появились какие-то другие, совершенно непривычные ощущения. Очень хотелось спать, хотелось продолжать быть счастливым…
– Спать-спать-спать!.. Тебя опять ведёт – подвела к палатке Виктора Юля. – Спокойной ночи тебе. Добрых тебе снов. До завтра. – Нежно поцеловала мягкими губами.
Виктор забрался в палатку. Глаза уже привыкли к темноте. Игорь лежал у стенки крепко обнимал Женю, Женя запрокинула руки за голову. В свитере толстой вязки она выглядела очень домашней. Виктор уснул с другой стороны от Жени, не успев ни о чём подумать.
Сознание уцепилось за хрипло-сонный Женин голос раньше, чем Виктор успел проснуться.
– А может быть, не будить моих милых? Так уж сладко спят… – почувствовал на своей голове поглаживание руки. Понял, что лежит на левом боку, уткнулся Жене в подмышку, правой рукой обнимает за мягкий живот, а Женя гладит его по голове.
– Так вопрос вообще не стоит, им надо вставать. Ведущие уже разминаются, – тихонько прозвучал другой женский голос.
– Давай я сама потихоньку разбужу, жалко резко спугивать, – ответила Женя. – Игорё-ё-ёк… Игорёчек. Просыпайся, мой хороший. Витя-а-а… Вставай. Поднимайтесь, мужики, ваш день настал.
Виктор неожиданно легко открыл глаза, поднял голову. Увидел, что Игорь так же, как Виктор, только с другой стороны обнимает Женю за живот, так же уткнулся лицом в Женю, а она так же гладит его по голове. От этой нежной картинки улыбнулся.
Осознал, что улыбается с утра. Это было совсем новое ощущение. Что с этим новым ощущением делать дальше, Виктор не знал. Было какое-то смутное ощущение, что вчера он что-то забыл. Вчера было что-то важное… Вот только забыл, что. Не Юля. Не откровенные разговоры. Что же?.. Вспомнил! Вспомнил, как сидя ночью у костра, он изменился. Это было внезапно и мучительно. Всё внутри переворачивалось, жгло, было трудно дышать, он не мог пошевелиться. А когда вышло из него что-то пыльное наружу, когда что-то чистое расправилось внутри, он облегчённо начал засыпать, но его разбудила Юля. Он забыл ей сказать, что он изменился. Как это произошло, что с ним стало – Виктор не понимал. Возникло ощущение, что он всегда был здесь, с этими людьми, в этих условиях. И ему здесь всегда было хорошо. А больше ничего никогда не было. Всё, что он знал о жизни – не имело никакого значения. А чего-то действительно важного, нужного он не знал. Весь его жизненный опыт умещался в коротком плоском сером рассказе в уголке, а рядом с этим рассказом огромная белая пустота, которую надо заполнить чем-то важным…
– … Витя, не спим, просыпаемся. Время уже шесть-пятьдесят, – от входа командовала Ирина. Виктор опять проснулся, он лежал калачиком головой к выходу из палатки и улыбался во сне.
Игорь уже выбрался наружу, сонный, взъерошенный, с мутным от недосыпа взглядом. Виктор начал выбираться наружу. Дежурные Лёша и Пётр крутились рядом.
– Ты меня на рассвете разбудишь, и по морде за это получишь! – хрипло напел Лёша репертуар «беглого балалаечника дяди Вити».
– Кто ещё будет участвовать в начале посвящения? – громко спросила Ирина. – Сбор через минуту у костра!
Из многих палаток вышли люди. Из разговоров стало понятно, что это обязательное развлечение пропускать нельзя. Многие были с дымящимися кружками кофе и пряниками, за неимением поп-корна.
– Итак, начинаем! У нас четыре новеньких архиолуха, которым сегодня предстоит пройти ряд испытаний и доказать право держать в руках лопату! – с бумажкой в руках говорила Ирина собравшимся. Четверых новичков выстроили в ряд на полянке, не дав даже умыться и причесаться. Особенно неуютно от этого себя чувствовали лохматые со сна Олеся и Юля. Почти все остальные обитателя лагеря стояли вокруг и с улыбками ждали развития событий.
– Утром в первую очередь нужно одеться, умыться, причесаться, накраситься! – провозгласила Наташа. – Обычно это происходит так, как будто люди не умеют друг о друге заботиться: каждый делает это сам для себя. Но здесь мы заботимся друг о друге, поэтому вы должны умыть друг друга! Делимся на пары: Олеся-Игорь, Юля-Виктор!
Лёша и Пётр поставили на траву 4 миски с водой перед участниками.
– Начинаем одновременно умывать друг друга!.. Не халтурим, не по очереди, а одновременно! – командовала Наташа, зрители начали посмеиваться.
Неловко набирали ледяную воду, старались не плескать друг на друга, сидя на корточках, сильно наклонившись вперёд, пары умывали друг друга. Разумеется, сталкивались руками, брызгались, ударяли по лицу… Потом Олеся сообразила: села сбоку от Игоря, стала умывать его правой рукой, а Игорь Олесю левой.
– Будем считать, что умылись. Теперь чистим друг другу зубы! Берём в руки по щётке и пасте, надавливаем друг другу, не себе! пасту на щётку… Щётки суём в рот свей паре, чистим зубы. Да, меняйтесь щётками, чтобы своей не почистить пару!..
Неуклюже чистили зубы друг другу, в основном елозя по одной поверхности. Лёша и Пётр принесли 4 кружки ледяной воды для споласкивания.
– Одновременно даём друг другу воду, поим друг друга, споласкиваем! – командовали Ирина и Наташа.
– Теперь причесаться! Да, причёсываем друг друга одновременно!
Стоя лицом к лицу, пары уже со смехом елозили расчёсками друг другу по волосам.
– Теперь красимся!.. Губки, глазки! Мальчиков потом умоем!
Виктор с трудом кривыми руками нанёс на веки Юле тени, извозил ей все губы и щёки помадой. Приходилось смотреть то одним, то другим глазом, поскольку Юля красила его глаза и губы.