Второе Установление
Шрифт:
Всякий раз после очередного ответа среди Старейшин начинался быстрый разговор, словно они обсуждали полученную информацию. За этими их внутренними дискуссиями трудно было уследить, потому что они тут же переходили на свой собственный диалект универсального галактического языка, ставший архаичным ввиду долгой изоляции от токов живой речи.
Их обрывистые комментарии, по существу, балансировали на краю понимания, постоянно ускользая от цепкой хватки разума.
В конце концов вмешался Чаннис:
— Добрые люди, ответьте и вы на кое-какие наши вопросы, ибо мы, будучи
Тогда немедленно воцарилась глубокая тишина, и каждый из дотоле красноречивых Старейшин замолк. Их руки, которые прежде сопровождали слова быстрыми и изящными жестами, внезапно вяло опустились. Они украдкой переглядывались, и каждый явно хотел свалить все на соседа.
Притчер быстро вставил:
— Мой спутник спрашивает это по дружбе, ибо славой Ределла полнится Галактика, и мы, конечно, проинформируем здешнего губернатора о лояльности и любви Старейшин Россема.
Вздохов облегчения не последовало, но лица просветлели. Один из Старейшин погладил двумя пальцами свою бородку, выпрямив ее легкие завитки, и произнес:
— Мы верные слуги Властителей Ределла.
Раздражение Притчера, вызванное слишком откровенной постановкой вопроса Чаннисом, утихло. По крайней мере он удостоверился, что возраст, крадущаяся поступь которого в последнее время казалась ему все более и более неотвратимой, пока не лишил его способности быстро соображать и сглаживать чужие промахи. Он продолжал:
— В нашей удаленной части Вселенной слишком мало известно о былой истории Властителей Ределла. Мы предполагаем, что они уже долгое время благосклонно управляют этим миром.
Тот же Старейшина, что и вначале, как-то незаметно сделавшийся главным рассказчиком, промолвил:
— Даже деды самых старших из нас не могут припомнить время, когда Властителей не было.
— А мирное ли время нынче?
— О да, мирное! — он чуть поколебался. — Губернатор — сильный и могущественный Властитель, который карает предателей, не задумываясь. Никто из нас, конечно, не предатель.
— Я понял так, что в прошлом он покарал кого-то по заслугам.
Снова колебание.
— Никто здесь никогда не был предателем — ни наши отцы, ни отцы наших отцов. Но таковые были на других мирах, и смерть быстро настигла их. Об этом не стоит раздумывать, ибо мы — люди покорные, всего лишь бедные фермеры, и не интересуемся вопросами политики.
Беспокойство, звучавшее в его голосе, и всеобщая озабоченность в глазах остальных не могли ускользнуть от внимания гостей.
Притчер сказал вкрадчиво:
— Не могли бы вы разъяснить, как нам добиться аудиенции у вашего губернатора.
Тут возникло неожиданное замешательство. После долгой паузы Старейшина сказал:
— Как, разве вы не знаете? Губернатор завтра будет здесь. Он вас ждал. Это было большой честью для нас. Мы… мы искренне надеемся, что вы остались довольны нашей исполнительностью и сообщите ему об этом.
Улыбка Притчера чуть-чуть скривилась.
— Ждал нас?
Старейшина изумленно переводил взгляд с одного из чужеземцев на другого.
— Как же… вот уже неделю мы поджидаем
Предоставленное им помещение на этой планете, без сомнения, считалось роскошным.
Притчеру приходилось жить и в худших условиях. Чаннис проявлял полное безразличие к внешним обстоятельствам.
Однако теперь в отношениях между ними возник элемент дополнительной напряженности.
Притчер чувствовал, что время для принятия определенного решения уже близится. И все же казалось заманчивым выждать еще немного. Встреча с губернатором означала повышение ставки до опасных размеров, но выигрыш этой ставки мог многократно умножить общий итог. Притчер ощущал прилив гнева от одного лишь вида легкой морщинки между бровями Чанниса, от изящной небрежности, с которой тот прикусывал нижнюю губу. Он питал отвращение к затянувшемуся и бесполезному разыгрыванию ролей и мечтал положить этому конец.
Он сказал:
— Наше появление здесь, как видно, не было для них неожиданностью.
— Да, — просто сказал Чаннис.
— И все? Вы высказались на удивление содержательно. Мы являемся сюда и обнаруживаем, что губернатор нас уже ждет. От губернатора, как можно предполагать, мы узнаем, что нас ожидает и сам Ределл. Чего же стоит в этом случае вся наша миссия?
Чаннис поднял голову и произнес, даже не пытаясь скрыть усталые нотки в голосе:
— Ждать нас — одно дело; знать заранее, кто мы и зачем явились — совсем другое.
— Вы надеетесь скрыть это от людей Второго Установления?
— Возможно. А почему бы и нет? Вы что, уже готовы спасовать? Допустим, что наш корабль засекли в космосе. Разве это так уж необычно для крупной державы — иметь передовые посты наблюдения? Мы представляли бы интерес, пусть даже в качестве обычных чужеземцев.
— Интерес, достаточный для того, чтобы губернатор сам явился к нам, а не наоборот?
Чаннис пожал плечами.
— С этой проблемой будем разбираться позднее. Давайте поглядим, что из себя представляет этот губернатор.
Притчер чуть сердито осклабился. Ситуация становилась просто смехотворной.
Демонстрируя показное воодушевление, Чаннис продолжал:
— По крайней мере одно мы знаем. Либо Ределл — это и есть Второе Установление, либо целый миллион отдельных признаков указывает в ложную сторону. Как еще можно интерпретировать тот нескрываемый страх, в котором Ределл держит этих туземцев? Признаков политического принуждения я не вижу. Их общества Старейшин собираются на вид вполне открыто, без каких-либо помех. Налоги, о которых они рассказывали, мне вовсе не кажутся непосильными, и вся система их сбора неэффективна. Туземцы много говорят о бедности, но выглядят при этом крепкими и упитанными. Дома неуклюжи, деревни построены достаточно примитивно, но своему назначению они полностью отвечают. В сущности, этот мир поражает меня. Я никогда не видел более непривлекательной планеты, но при этом у меня создалось убеждение, что население здесь отнюдь не страдает, и его безыскусная жизнь ухитряется включать в себя уравновешенное счастье, недостающее утонченным народам развитых центров.