Второе Установление
Шрифт:
— Эмоциональная обстановка здесь выглядит весьма запутанной и конфликтной. Что это вы тут говорили, будто за вами следит еще кто-то помимо меня?
Притчер резко вмешался:
— Был ли гипертрассер установлен на нашем корабле по вашему указанию, сударь?
Мул повернул холодный взгляд на него.
— Разумеется. Или вам кажется правдоподобным, что к нему может иметь доступ, помимо Союза Миров, еще какая-нибудь организация в Галактике?
— Он говорит…
— Он здесь, генерал. В косвенном цитировании нет необходимости. Так
— Да. Но, сударь, видимо, я ошибался. Мое мнение было таково: гипертрассер установлен кем-то, находящимся на службе Второго Установления, и мы завлечены сюда для каких-то их замыслов, которым я и готовился противостоять. У меня, кроме того, возникло представление, что генерал уже более или менее находится в их руках.
— Вы изъясняетесь так, словно теперь думаете по-иному.
— Боюсь, что да. Иначе в дверях стояли бы не вы.
— Что ж, хорошо. Тогда обсудим все это, — Мул развернул верхний слой стеганой одежды с электроподогревом. — Вы не возражаете, если я тоже присяду? Так… мы здесь в безопасности и полностью свободны от любой угрозы вторжения. Ни один туземец с этой глыбы льда не пожелает приблизиться к данному месту. В этом я вас заверяю, — в подчеркнутом намеке Мула на присущую ему силу звучала жестокая откровенность.
Чаннис позволил себе выказать неудовольствие.
— Ради чего нужна такая скрытность? Можно подумать, что кто-то собирался подать чай и привести танцовщиц.
— Вряд ли… Так как там насчет вашей теории, молодой человек? Второе Установление выслеживает вас с помощью устройства, которое имеется только у меня, и… как, говорите, вы нашли это место?
— Теперь, сударь, с учетом известных нам фактов, мне кажется очевидным, что определенные указания были прямо помещены в мою голову…
— Теми же Вторыми Установителями?
— Больше некому, насколько я представляю.
— Значит, до вас не дошло, что если Второй Установитель мог заманить или принудить вас отправиться на Второе Установление для своих собственных целей — и, полагаю, вы представляли дело так, что он использовал методы, подобные моим, хотя, имейте в виду, я могу насаждать только эмоции, а не мысли — повторяю, до вас не дошло, что раз уж он мог это сделать, то в слежке за вами с помощью гипертрассера не было особой необходимости.
И Чаннис, резко приподняв голову во внезапном изумлении, натолкнулся взглядом на большие глаза своего суверена. Притчер хмыкнул и с видимым облегчением расправил плечи.
— Нет, — произнес Чаннис, — этого я не сообразил.
— А если бы они были вынуждены выслеживать вас, они не смогли бы направить вас к цели, а не будучи направляемыми извне, вы имели бы ничтожные шансы отыскать дорогу. Вам и это не приходило в голову?
— Да, не приходило.
— А почему? Или ваш уровень интеллекта упал так низко?
— Я могу ответить лишь встречным вопросом, сударь. Вы присоединяетесь к генералу Притчеру, обвиняя меня в предательстве?
— А если бы и так, что вы можете возразить?
— Только уже изложенное мною генералу. Если бы я был предателем и знал местонахождение Второго Установления, вы могли бы Обратить меня и узнать обо всем этом непосредственно. Если вы чувствовали необходимость следить за мной, значит, я не обладал этим знанием заранее и не был предателем. Так что я противопоставляю вашему парадоксу свой.
— И каков же ваш вывод?
— Что я не предатель.
— С чем я должен согласиться, ибо ваши аргументы неопровержимы.
— Тогда могу ли я спросить, зачем все-таки вы тайно следили за нами?
— Потому что все факты допускают еще одно, третье объяснение. И вы, и Притчер разъяснили, каждый со своей точки зрения, кое-какие вопросы, но не все. Я же, если вы уделите мне некоторое время, дам исчерпывающее объяснение. И очень быстро, так что скучать вам не придется. Сядьте, Притчер, и отдайте мне ваш бластер. Нам больше не грозит нападение. Ни с какой стороны, даже со стороны самого Второго Установления. Благодаря вам, Чаннис.
Комната была освещена на обычный россемский манер — нитью, накаленной током.
Единственная лампочка свисала с потолка, и в ее тусклом желтом сиянии присутствовавшие отбрасывали три расходящихся тени.
Мул сказал:
— Поскольку я чувствовал необходимость в слежке за Чаннисом, ясно, что я ожидал от этого каких-то результатов. Поскольку он направился ко Второму Установлению с исключительной решительностью и быстротой, мы логично можем предположить, что я ожидал именно такого оборота дел. Поскольку я не получил этих сведений прямо от него, что-то мне препятствовало. Таковы факты.
Чаннис, конечно, ответ знает. Знаю и я. А вы его видите, Притчер?
Притчер ответил с мрачным упрямством:
— Нет, сударь.
— Тогда я объясню. Только человек вполне определенного сорта может одновременно знать местоположение Второго Установления и препятствовать мне узнать то же. Боюсь, Чаннис, что вы сами и есть Второй Установитель.
Чаннис, опершись локтями о колени, подался вперед и в крайнем напряжении гневно выговорил:
— В чем ваши прямые доказательства? Логичные рассуждения сегодня уже дважды доказали свою ошибочность.
— Есть и прямое доказательство, Чаннис. Все достаточно просто. Я же говорил вам, что на моих людей кто-то воздействует. Делать это, очевидно, должен был некто а) Необращенный и б) весьма близкий к центру событий. Поле для поисков было обширным, но не безграничным. Вы слишком преуспевали, Чаннис. Люди слишком любили вас. Ваши дела шли слишком хорошо. Я был удивлен… А затем я призвал вас для руководства данной экспедицией, и это вас не отпугнуло. Я наблюдал за вашими эмоциями. Это вас не обеспокоило. Вы переборщили в смысле самоуверенности, Чаннис. Получив такое задание, любой, даже самый компетентный человек не может не колебаться.