Второстепенный: Торг
Шрифт:
– Вы тоже слышите её, да, сэр? Эту музыку?
– Да. В дни солнцестояния мы все её слышим, - прошептал Корион, прикрыв глаза. – Вся Вселенная поёт, но у Земли совершенно особенная песня о круговороте жизни и смерти. Здесь постоянно что-то умирает, чтобы стать источником жизни. Ни одна известная нам планета не поёт так. Звери, птицы, растения, воздух и вода, солнечный свет, даже Луна – у всего есть уникальная нота. Убери один элемент – и всё рассыплется. Когда-то значение этой песни нам растолковали друиды, а потом ушли,
На его губах играла лёгкая тёплая улыбка – редкая гостья на обычно невозмутимом лице. Я ещё никогда не видела его таким расслабленным и одухотворённым.
– Да, очень красиво.
Земля летела вокруг Солнца. Жизнь и смерть пели Великую песнь. Мы слушали, и из наших тел лился стук барабанов.
А мне больше не было страшно.
*трембита - самый длинный духовой инструмент в мире, один из разновидностей альпийского рога, род обернутой берестой деревянной трубы. Является народным музыкальным инструментом украинских горцев — гуцулов
Глава 6. Вопрос наследования
– Здравствуй, ублюдок.
– Я вижу, даже усилия целителей не смогли повлиять на ваш скорбный разум, лорд Бэрбоу, - ухмыльнулся Корион и посторонился.
Дед отзеркалил его усмешку и величаво переступил порог дома, небрежно сунув Кориону свою шляпу и пальто. Аккуратно собранные в колосок волосы блеснули в солнечном свете насыщенной медью. Лёгкий поворот головы, мимолетный взгляд на портрет и оценивающий – на диван. Решив, что новый мягкий плед не испортит дорогущие брюки, лорд грациозно опустился на сиденье и застыл, не опираясь на спинку и сложив руки на затейливо украшенной трости.
– Надеюсь, ты один.
– Можно и так сказать…
Наверху громко хлопнула дверь, следом раздался грохот и громкий русский нецензурный вопль – это Вадим спросонок споткнулся о высокий порог. Продолжая громко и цветисто ругаться, мальчишка спрыгнул по ступенькам на наземный этаж, на одной ноге проскакал через весь коридор и скрылся на кухне, не обратив ни малейшего внимания на гостя. Мальчишка по своему обыкновению спал в одних пижамных штанах и, конечно, был растрёпан так, как могут только дети. Корион на мгновение прикрыл глаза.
– Что это такое, молодой человек? – очень чётко спросил дед.
Строгий, безапелляционный тон разом перенёс алхимика в далёкое детство, когда он вздумал собирать коллекцию камней и натащил в свою новую красивую комнату целую гору речных булыжников.
– Вадим Волхов, мой ученик.
– Почему твой ученик бродит по дому в таком виде и ругается хуже портового грузчика? Корион, что за привычка тащить в дом всякую грязь?
– Мне выучить наизусть периодическую систему Менделеева или же переписать англо-латинский словарь? – издевательски спросил Корион, бросив вещи деда в кресло.
Дед замолчал, недовольно поджав губы. Вадим вышел из кухни с большущей кружкой ароматного кофе и, наконец-то заметив их, остановился в коридоре.
– О, здрасьте, лорд Бэрбоу! – он ослепительно улыбнулся и отсалютовал кружкой. На руках отчётливо виднелись коричневые узоры врачебной клятвы. – Прекрасно выглядите! Как приятно ошибаться в плохих прогнозах. Передайте моё восхищение вашим врачам. Я-то думал, что вы не дотянете до декабря.
– По вашему виду незаметно, что вы умеете думать, - съязвил лорд.
Вадим жизнерадостно рассмеялся.
– Кусаетесь – значит, точно здоровы. Поздравляю, сэр!
– Немедленно убирайтесь и приведите себя в порядок, - разъярённо прошипел дед. – Я отказываюсь разговаривать с невоспитанным грязным неряхой.
– Почему это грязным? Я умылся, - невозмутимо ответил Вадим и скрылся на кухне.
Он не сделал ни единого шага в сторону лестницы. От такой наглости по лицу деда пошли красные пятна, а пальцы вцепились в трость.
– Корион, - в голосе послышалось тщательно сдерживаемое рычание. – Ты как воспитываешь мальчишку?!
– Никак, - с искренним наслаждением ответил Корион. – Он делает, что хочет, когда хочет и сколько хочет. На давление у него неадекватная реакция.
– Вседозволенность губит детей, Корион. Был бы я воспитателем этого мальчишки…
– Хотел бы я на это посмотреть, - мечтательно сказал Корион. – Ты и Волхов, реакции которого не могут просчитать оба Аунфлая. Какое занимательное будет противостояние! Зачем пришёл, дедушка?
Ответом ему был выразительный взгляд в сторону открытой кухонной двери. Корион только кивнул, подтверждая, что да, говорить можно спокойно. Лорд удивлённо изогнул медную бровь, вытащил из нагрудного кармана небольшой бумажный конверт и, сняв с него чары, положил его на стол.
– Я был на лечении и не сразу заметил, что он ожил.
Из открытого конверта по-змеиному выполз длинный золотой волос, и Корион стремительным броском прихлопнул его книгой. Волос задёргался, извернулся следом за рукой, и тяжёлое собрание сочинений Шекспира сдвинулось с места. Корион выдохнул и отступил от стола подальше.
– Ты не удивлён, - констатировал лорд Бэрбоу, затолкав волос обратно в конверт и наложив сверху чары.
– Да, Владыка скоро вернётся. Откуда он у тебя? Я думал, его сожгли.
Голос получился хриплым. Корион сам от себя не ожидал, что так испугается.
– Мэдог передал после суда. Сказал, что после возвращения Владыка сам решит, что делать с вашей связующей нитью. Корион, есть надежда, что Златовлас простит тебя, или мне срочно нужно искать мать для нового наследника? Позволь напомнить, что я уже исчерпал свой лимит на эльтов, остальные дети будут смертными. Надежда только на тебя.
Корион кашлянул и заложил руки за спину, выпрямив спину. Спокойный, собранный.