Второй Беличий Песок
Шрифт:
– ...цокнуть что?
– продолжал чесать за обоими ушами сразу тот, - Песок такой, меня нагрузили сотым дёгтем...
– А, слыхала, - цокнула Мариса, - По-моему, полная тупь.
– Гм? А почему?
– удивился Макузь.
– Ну не знаю, столько труда для того чтобы получить такую элементарную факту...
– Что ты, грызько! Любая факта такого рода - это бесценно! Или у тебя есть соображения по этому поводу?
– Да нет, - фыркнула белка, - Просто дров жалко, вот что.
– Так надо учиться держать её на поводке, когда надо, - цокнул Макузь, погладив белочку по шее.
Мариса заурчала под лапой
– А да, ты хотел цокнуть, - вспомнила она, - Тык?
– Тык, с десятым дёгтем йа бы и в одну морду справился, - пояснил Макузь, - А с сотым нужны согрызуны для. Кло?
Бельчона пораскинула, округлила глаза и захихикала.
– Ты хочешь мне предложить?
– Да нет что ты. Йа просто спешу сообщить тебе столь важную новость, как сотый дёготь, - засмеялся грызь, - Да!
– А это где?
– уточнила Мариса, чеша за ухом.
– В том и песок, что не в цокалище. Дня три-четыре хода сейчас, и на половодье сама понимаешь, кло, - Макузь замялся, потому как ему показалось что предлагать такое - сущая тупь, - Но думаю может быть достаточно интересно, если понимаешь про что йа.
– Ммм...
– белка послушала на чистое небо с небольшими высокими облаками, - А ты именно мне предлагаешь вслуху чего?
– Вслуху того что ты мне очень нравишься, - цокнул Макузь, - А трясти лучше с теми кто друг другу в пух, правильно? Ну если уж совсем чисто цокать - то не только потому, что ты симпатичная самочка, а потому что ты ещё и хрурная и умная самочка. Тоесть, упаси пух, йа не имею вслуху, что приглашаю тебя как тушку для тисканья.
– Да ты сам та ещё тушка для, - хохотнула Мариса, - Мак, йа была бы зверски рада! Но не знаю, сумею ли, честно цокнуть, надо прочистить всю пухню, тогда можно будет и.
– Ты... была бы рада?
– уставился на неё ухом грызь.
– Впух, тебе это надо пять раз повторять?
– Нет-нет, достаточно одного... Хотя, лучше повтори.
– Пфф...
– подзакатила глаза белка, - Повторяю - "йа была бы зверски рада". В пух?
– В пушнину!
– искренне ответил грызь и ласково приобняв её, лизнул в розовый носик.
Марисочке это люто нравилось, так что она начинала ласкаться и урчать, и если бы не надобность трясти, и в частности лодку, то грызи просидели бы на поленьях хоть до вечера или утра. Однако оба они уже достаточно натаскали рассудок, чтобы понимать, что любое хруродействие имеет ценность в зависимости от редкости оного. Вслуху этих соображений они и ограничились небольшими тисками.
– Дня через три прочищу и тогда цокну, - заверила друга белочка, - И очень постараюсь!
– Йа уже тебе очень хруродарен, - цокнул Макузь, - Если что, йа цокну тебе как туда добраться...
Добираться в Смолячный околоток пришлось уже через залитые луга и дороги - грызи подзадержались, а погода ждать их как обычно не собиралась. Пришлось трясти согрызунов на предмет второго комплекта сапог и потрянок, потому как без этого недолго отморозить лапы в талой воде, и погрызец. К определённому дню - многие грызи не заморачивались на числовые обозначения дней, так что просто к определённому - Макузь наконец отловил Марису и Лущика, ещё одного грызя из команды, и они тронулись. К удаче, не умом, а в путь; по сухому дорога занимала дня два, на зимоходе - пол-дня, а сейчас вероятно предстояло пройтись не по пуху. Что впрочем никого из трёх хвостов не напрягало ни разу.
– Меня это не напрягает ни разу, - зевнул Лущик.
– Оригинален как гусь знает кто, - хмыкнул Макузь, завязывая рюкзак, - Меня вот только интересует, корма нам хватит, чтобы половодье пересидеть, или придётся плавать за?
– Да попуху, - пожал плечами тот, - У нас вроде теперь пушей достаточно, чтобы всякие внезапности уминать.
– Достаточно пушей! Достаточно пушей!
– подпрыгнула Мариса и мотнула ушками, - Кло?
– Кло, - согласились белкачи.
Вслуху подтверждённого кла групп начал движение. Технология хождения по залитым дорогам и просто лесу состояла в комплексе мер: на лапы одевались непромокаемые сапоги с тёплыми портянками, так что грызю становилось попуху, что вода талая. Однако сапоги были далеко не резиновые, а изготовленные из клоха - грубой толстой материи из волокон, пропитанной смолой; когда они были только что после пропитки, то не промокали совсем, но потом смола рассыхалась и начинала фильтровать воду. От этого сапоги внутри постепенно отсыревали и лапы начинали мёрзнуть. Для преодоления этого косяка грызи в длительные дороги ходили с двумя парами сапог, и пока одни мокли, вторые сохли, будучи повешенными на рюкзак за спину. Добравшись до сухого места, меняли обувь и таким образом опять продолжали путь без риска осложнений; естественно, нагрузка на тушку возрастала на вес сапог.
Погда была достаточно располагающая - солнце и колтуны сухой травы быстро сушили отсыревшее, так что при условии наличия корма идти можно было сколько угодно. Залито же было буквально всё! Дороги по цокалищу, даже те что находились на возвышенностях, превратились в каналы, причём вода текла по гладкому льду на дне, так что ходить там далеко не здорово и лучше обойти по снегу, чем навернуться в талую водицу. В иных местах по дорогам текли настолько бурные реки, что даже соваться туда не стоило, потому как снесёт. Грызи смеялись и бросали туда опавшие шишки и ветки, наблюдая за тем как их утаскивает потоком.
За цокалищем, где дороги были не настолько намяты и их не чистили от избытка снега, ручьёв было меньше, но всё же именно по путям скапливалась талая вода, так что шли исключительно по обочинам. Само собой там было далеко не сухо, но по крайней мере нога проваливалась немного, а не по колено. Зверьков любого калибра было не слыхать, потому как все собирались на сухие возвышенности, не желая играть в моржей; зачастую можно было слышать мышей, бегающих по упавшим стволам деревьев; мелкие же белки как прыгали в кронах, так никуда и не делись - им как всегда было попуху. Крупные белки, пырючись на это дело снизу, опять-таки ржали и цокали.
Лущик расслабился первым: не подскользнувшись на листьях или коре сразу, он подумал что и потом ни-ни, а оказалось ещё как. Грызь успел извернуться и упал не как попало, но и оказаться на четырёх лапах по колено в воде - не самое приятное, что бывает. Пришлось быстро тащить его к ближайшему бревну и высушивать, насколько это возможно - одежда ладно, а вот пушнина долго не просыхала.
– Грызаный стыд!
– повторял Лущик, приклацывая зубами от прохлады.
– Не такой уж грызаный, - хмыкнула Мариса, выжимая рукав пухогрейки, - И не особо и стыд, с каждым бывает.