Второй Беличий Песок
Шрифт:
Пока же погода была солнечная, свежий тёплый ветерок выдувал из леса остатки мороза, и белки вспушались и ловили ушами живительные лучи. У грызя имелось полезное расположение глаз на голове, так как он мог одним пыриться на Марису, а другим на изумрудную зелень листочков и травки - и слышимо, в центре головы это накладывалось одно на другое, составляя бесконечно большую величину Хрурности.
– УИ, сморчаки!!
– громко цокнула Пушира, ломанувшись в кусты.
– Пошевели хвостом, убегут!
– напутствовал Лущик.
Это были первые весенние грибы, похожие на сморщенные коричневые мешки в пару лап размером - впрочем, своим видом они вполне намекали на кормопригодность. У грызей, которые не особенно объедались, заурчало в животах и в рот побежали слюни - тем более, это не какие-нибудь там сухари, а сморчи! Которые даже изо всех
– Наблюдается толстощёчие!
– озабоченно цокнул Лущик, налопавшись грибов.
Под толстощёчием он как всегда имел вслуху тот факт, что в Лесу хоть не грызи - корм, солнышко, пушнина, и всё точно в пушнину.
– Подумаешь, - фыркнула Мариса, - Оно с самого начала наблюдается, и ничего же?
Судя по тому что на ветке сверху дремала на солнышке мелкая векша, ещё как.
– Ну это сейчасушки, - заметил Макузь, - Потому как слегка шевельнули хвостами зимой, а то были бы сейчас тощие и голодные, как медведи, а это не особо похоже на тостощёчие.
– Эт да, - подтвердила Мариса, - У нас в прошлом году Житный вылез весной - вообще в никакашку!
– Так что цокаем верной дорогой... кстати, верной ли дорогой мы прём? Что-то не слыхать избы.
– Мы к реке забрали, избы не будет. Вон там, - лениво показал в лес Лущик, - Жужжалкина гарь.
– Дюю, гарь...
– поёжилась белочка.
Гарь действительно была не самым пуховым местом, зато оттуда можно было без зазрения совести вывозить тонны древесного угля и распахивать большие площади под корм. Правда, в основном распахивали не под корм, а под всякие промышленные растения - например коноплю, из которой делали волокна для клоха, а где сыро - насаживали ивняк, который потом срезали в качестве хвороста для топок. На гари можно было возиться лет десять, а потом следовало просто забросить - и на месте пустыря быстро поднимался новый лес, сначала лиственный, потом хвойный. Грызи уделяли огромное внимание противопожарным мероприятиям, потому что точно знали - случись засушливое лето и хоть одна сухая гроза, пожар мог уничтожить такие участки леса, что хоть не грызи. Для этого приходилось пробивать просеки, а дерево, выпиленное с них, шло на промышленные нужды; кроме того, каждая просека давала возможность вытаскивать с широкой полосы леса сушняк, которого там навалом, и получать воистину невгрызенные количества топлива.
– Йа как окину всё ухом, у меня раскоряка, - признался Макузь, - Одни вопросы! Типа что такое луна и почему волк это волк, а не курица.
– Не оригинален ни разу, - фыркнула Мариса, - У меня тоже.
– Ну, кажется мы этим и занимаемся?
– хмыкнул Лущик.
Они этим и занимались. По большому счёту, прокормить грызя и обеспечить ему жильё было несложно, и даже самые древние сообщества белок уже справились с этим. Дело было не в росте производительных сил, а в отсутствии неограниченного потребления: никакому грызю не придёт в голову городить себе вторую избу, если есть первая, и накапливать барахло, как сорока в гнезде. Исходя из этого, цокалище производило прорву избыточных ресурсов, которые следовало направить. На предыдущих первомайских собраниях белконаселение, не без подсказок из других цокалищ, решило направить деятельность именно на раскрытие вопросов. И про луну, и про волков с курами. Чтобы иметь возможность работать над вопросами, грызи должны были меньше времени тратить на корм и жилище - что и обеспечивалось организованным сообществом. Ну и вслуху этого, все четверо наличных пушей потирали лапы и потряхивали ушами.
Белушка по приходу в цокалище убежала к своим родичам, так что на растерзание по поводу дёгтя были отданы уши Макузя. Почувствовав явное утомление в них, в ушах, грызь понял, что получить передёготь это одно, а объяснить другим грызям - совсем другое, и годна для второго более всего именно Мариса, а не он. В общем это было давно известно и применялось на практике - одно грызо пилит жажу, а другое доцокивается. Потому как знать слова - это ещё отнюдь не значит уметь чисто цокать и ясно слышать; у Марисочки были все признаки и того, и другого, так что грызо это было ценное во всех отношениях.
Как бы там ни бывало, Макузь кое-как цокнул что требовалось и ввёл причастных ушей в режим хохолка дыбом. Та же Майра Вспухина просто подняла хохол так, что на неё уставились: вообще у белки была гривка обычного светло-рыжего, так цокнуть соснового цвета, а тут она враз превратилась в попугая!
– Так, спокойно, - цокнула себе Майра, закрыв глаза, - Без апуха...
Когда хохол опустился, она уже более спокойно расспросила и Макузя, и Лущика, и Пуширу, а за неимением Марисы - снова Макузя. Вдобавок Майра была далеко не одна, кому нужны были уши грызей, так что те стали подумывать об утекании. Делу это никак бы не повредило, потому что не менее пяти дней они потратили на составление подробного письменного отчёта о передёгте. Пушира в самую нулевую очередь пошла в копировальню и отпечатала по две копии каждого листа, потому как писать всё это снова - уши завянут.
Встреченные в учгнезде, а точнее рядом, потому как погода отличная, Зуртыш с Речкой тоже потрепали уши, а также поведали об открытии истечения горючего газа из древесины при её нагреве. Это имело далеко отлетающие последствия, учитывая что всё топливо производилось именно путём нагревания древесины, пока не получится сухой уголь - калорийности у него было чуть меньше чем у полена, а вес в разы меньше. Вообще же грызи больше ржали, потому как были рады услышать друг друга после перерыва - судя по звуковому фону, они были не оригинальны в этом.
– А вообще мы собираемся что? Бельчиться, - прямо цокнула Речка.
Под бельчением она как и все подразумевала обзаведение потомством, и главное взращивание оного. Грызи, особенно жившие в цокалище или недалеко от, подходили к этому вопросу с крайней вдумчивостью - потому как если размножаться как кролики, цокалище враз превратится в лютейший муравейник, а следовательно его тут же и не станет, потому как терпеть грызаный стыд никто не будет. Кроме того, грызи могли вполне отчётливо определить, могут ли они вцокивать соль бельчатам и вообще растить их, или не особо - вслуху этого, как правило примерно половина двоегрызий из самца и самки заводили щенков... тоесть, бельченят. Тем более что чаще всего дело не ограничивалось одним, а ограничивалось тремя пушами.
– А, ну если, - раскинул ушами Макузь, - Тогда в пух.
– Только гнездо за лето и осень подпилим, чтобы тёплое было, - пояснил Зуртыш, поглядывая на белку и щурясь, - И тогда, думается, кло по полной программе.
– А йа слышала, ты с белушкой какой-то сгрызся?
– хихикнула Речка.
– Ну, не то чтобы уж, - цокнул Макузь, - Но да, сгрызся, бельчона нулевого сорта... Ты кстати тоже пуша.
– От пуши слышу.
Цоканье в таком ключе, как и было цокнуто выше, продолжалось по всему цокалищу. Грызи слегка суетились, чтобы умять всякую возню до первомая. Макузь инвентаризовал свои запасы корма, счёл что кормиться пока есть чем, и подумал что-нибудь сделать. Для этого он прошёлся по избам учгнезда - тем самым, трёхэтажным, которые стояли единым массивом - и в итоге оказался нагружен и послан. При этом следует заметить, что если зимой огромная изба хитро выгрызанной формы была как гнездо - закрытая наглухо, то весной все рамы со стёклами выставляли просто напух! Так впрочем делали со всеми рамами, где они имелись. По комнатам и узким корридорам гулял свежий ветерок, уже несущий первые запахи цветения белени - обычных кустов с большими белыми соцветиями, которые буйно пёрли весной и издавали отличный запах. Закрытыми, воизбежание отсыревания, оставались только книгохранилища - естественно, Макузю приспичило именно там убраться. Вслуху наглатывания пылью белкач подумал о том, как бы сделать хранение факт более удобным, чем записывая их на бумаге; грызи уже знали, что можно набирать текст из клише букв и так печатать одинаковые страницы ровным шрифтом и в огромном количестве - но это не отменяло гор бумаги, пыли и возни со всем этим.