Второй мир
Шрифт:
— Очень ценю вашу помощь, Невилл. — Суилкин внезапно переменил тему. — У вас есть какие-нибудь соображения по поводу вчерашних событий?
— Нет.
— Меня очень заботит Инфокалипсис.
— Дуайт, мы разговариваем по видеофону, — напомнил Харбор-Смайт.
— Линия надежно защищена, поверьте мне. Если уж я не могу беседовать по защищенной линии, значит, это недоступно никому! — Суилкин снова рассмеялся. — Невилл, неужели вы намекаете на то, что сами до конца не доверяете собственной системе безопасности? Я вам не верю.
Харбор-Смайт рассмеялся:
— Все мы собираем и храним информацию, которая, по большому счету, не должна у нас находиться.
— Инфокалипсис заходит за пределы тех сведений, которые мы с вами удерживаем, — я имею в виду даже не те лакомые кусочки, о которых известно лишь нам с вами. Внутренний голос подсказывает: кто-то извне считает, будто существует огромный отдел при правительстве, который ничем другим не занимается, а только собирает сведения о каждом человеке, каждой корпорации, каждом религиозном ордене, каждом… в общем, обо всем.
— Дуайт, те, кто распускает такие слухи, имеют в виду нас с вами. ЦПС и Агентство национальной безопасности. Возможно, кто-то пытается заткнуть нам рот, считает, что мы выросли из собственных сапог… и, возможно, стали слишком опасными.
— Кстати, как вам то первое послание похитителя? Меня немного смущают альфа и омега. У нас ничего подобного нет. А у вас?
— Тоже нет.
— Но в послании говорится весьма конкретно: от альфы до омеги. Похититель заявляет, что деньги ему не нужны и освобождения террористов он не требует. И все же, если мы не сотрем Инфокалипсис, он угрожал убить нашего президента.
— Угрожал, но не убил.
— Или не смог убить.
— Объяснитесь!
— Возможно, у него не хватило воли или средств поступить так.
Суилкин потянулся, вытянув руки над головой. Почувствовал, как хрустнули плечевые суставы.
— Нам обоим не мешает поспать.
— Да. Я оставляю на посту своих подчиненных, которые продолжат просеивать информацию; вдруг им что-нибудь удастся найти. Пожалуй, сон освежит. Для подобной работы нужны свежие мозги.
— Будем надеяться, с нами играет в игры какой-нибудь хороший хакер. У президента есть догадки относительно личности похитителя? Где его прятали?
— Судя по его словам, я бы сказал, что его прятали в «Темных зонах».
Харбор-Смайт негромко присвистнул:
— Ужас!
— Подозреваемый номер один — по-прежнему Конор Смит.
— Первый и единственный. В конце концов мы что-нибудь против него нароем.
— А потом будем сидеть и ждать, куда он нас приведет. Пока! Передавайте привет Генриетте и детям.
— И вашим тоже привет.
Видеосвязь прервалась.
Харбор-Смайт откинулся на спинку кресла. Он не был до конца убежден в том, что у АНБ нет никакого Инфокалипсиса в той или иной форме. Он уважал Суилкина, но оба они были профессионалами. Время от времени они обменивались ценными сведениями; впрочем, взаимовыгодное сотрудничество велось с самого начала.
Итак, мистер Конор Смит… Кто вы — наживка… или рыбак? Заяц… или черепаха?
Как бы там ни было, нам надо постараться не отстать от вас.
Коттедж «Роза»
Ист-Харлинг
Норфолк
Реальное время: 5 часов 12 минут после контрольной точки
Я выспался и чувствовал себя на удивление свежим. Так или иначе, я никогда не испытывал потребности в долгом сне. Мне что-то снилось, но сон длился не вечно, как большинство из моих снов. Я проснулся, как от толчка, отчетливо помня увиденное.
Во сне я заряжал свой наган. Патроны казались очень тяжелыми. Вроде бы я запихивал в барабан артиллерийские снаряды. Как ни странно, они входили без труда. Я брел по «Изумрудному городу», стараясь проникнуть в «Темные зоны», но всякий раз, как я толкался в нужные места, меня отшвыривало назад, и я пятился и падал. Потом появилась Энди. Она улыбнулась и взяла меня под руку — почти касаясь нагана. И мы вместе проникли в «Темные зоны» — легко и непринужденно. Прошли сквозь стену, как будто ее не существовало. Энди исчезла так же быстро, как появилась, и я понял, что мне грозит опасность. Я пригнулся, огляделся в темноте, ожидая врага, кем бы тот ни был.
Первым из темноты молча вынырнул Тибор и бросился на меня. Я выстрелил, но не услышал грохота выстрела и даже металлического щелчка. Нажимал и нажимал на спусковой крючок, но по-прежнему ничего не происходило. Я слышал звуки, пока взводил курок, понимал, что враги окружили меня, готовы напасть, причинить мне боль. Почему она меня не предупредила? Я прицелился ему в лицо и посмотрел на ствол. На другом его конце я заметил слабый свет. Вглядевшись, я повернул ствол и заглянул в черное дуло. Нажал на спусковой крючок, но никакого звука так и не услышал. Зато увидел, как выходит пуля, — медленно вращаясь, она приближалась к моему глазу. Я попытался отпрянуть, дернул головой в отчаянной попытке бегства. Но ствол как будто приклеился к моему глазу, и я не мог его стряхнуть. За пулей, в самом стволе, я вдруг увидел Энди. Она улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй, и вдруг раздался взрыв, и меня окружил ослепительный белый свет.
Я проснулся, не вспотев. И сердце не колотилось бешено, как после других страшных снов. Я улыбнулся, вспоминая, что чувствовал, вспоминая свой страх, перевернулся на другой бок и снова заснул.
Позже я принял душ, переоделся, поджарил три ломтика белого хлеба, намазал их маслом и густым джемом так щедро, что джем сваливался с краев, и стал откусывать большие куски, не давая джему свалиться. То, что все-таки падало на тарелку, я подбирал пальцем, который с наслаждением облизывал.
Потом я сунул тарелки и ножи в посудомоечную машину, джем и масло убрал в холодильник и, прихватив кружку с кофе, направился в гостиную. Домосед во плоти — вот кто я такой!
Мне нравилось заниматься простыми, обычными делами; они прочищали мозги, придавали уверенность, помогали обдумать события последних нескольких часов как бы со стороны. Я рухнул на диван и стал просматривать электронную почту. Посланий оказалось всего три.
Первое пришло от Тадзё, моего старательного ученика из позавчерашней команды. Ему хотелось договориться о следующем уроке, когда бы он, Номуна и Икар могли снова пройти тот же уровень и проследовать дальше в «Долине драконов». Я решил помариновать их в неведении еще пару дней и только потом ответить.