Второй мир
Шрифт:
Второе послание было от руководства «Темы». Меня просили приехать как можно быстрее. Дело не является крайне срочным, но они высоко оценят мою оперативность. Послание подписал Малкольм Бонэм, вице-президент по вопросам безопасности. Бонэм входил в совет директоров и возглавлял один из самых важных отделов мегакорпорации. Мне неоднократно приходилось иметь с ним дело — обычно когда запускался какой-то новый проект и необходимо было убедиться в том, что никто из хакеров не взломает программы и систему безопасности. Это послание удивило меня, потому что мы с Бонэмом ни разу еще не виделись в Реале; наши встречи всегда проходили в виртуальном офисе «Темы», где присутствовали и другие. Может быть, их интерес связан с исчезновением президента? Наверное, сейчас и в «Теме» поняли, что к чему. Расшифровать их формулировки было нетрудно: «Дело не является крайне срочным» означало «как можно скорее, лучше сейчас же». Тем не менее я решил немного выждать, до тех пор, пока не разберусь с остальными планами.
Я с удовольствием просмотрел видеопослание от Энди. Она улыбнулась и сказала:
— Помнишь меня? Вчера мы с тобой сражались с целым светом. Неужели ты успел меня забыть?
Ей я ответил сразу:
«ЖДИ. СВЯЖУСЬ С ТОБОЙ ПОЗЖЕ. КСТАТИ, КТО ТЫ ТАКАЯ? ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО МЫ ЗНАКОМЫ?»
Зазвонил телефон. Джон Мэтьюз.
— Твой приятель по ящику. На всех каналах!
— Ясно. — Обожаю упрямое пристрастие Мэтьюза к устаревшей, забытой терминологии. Как будто викинг прикрывается деревянным щитом от ракет с лазерным наведением.
Я включил выпуск новостей; диктор объявил, что президент США собирается сделать важное заявление. Причем заявление он делает в Реале; его не будут автоматически транслировать во Второй мир через Дубль Белого дома. Правда, никто не уточнял: если бы президенту удался такой фокус, он мог бы по праву гордиться тем, что переплюнул Гудини, Дэвида Блейна и Дэвида Копперфилда, вместе взятых, исчезнув в прямом эфире на глазах более чем у двух миллиардов зрителей. На такой риск Секретная служба не пошла бы.
Диксон задумчиво смотрел в камеру.
— Сограждане-американцы, наши партнеры по коалиции и все, кто верит в свободный мир! Мне пришлось многое пережить. То, что я собираюсь вам сказать, многие советники просили сохранить в тайне. Правда, я здесь не для того, чтобы подвергать их критике, ведь у них есть веские основания беспокоиться за национальную и международную безопасность, а также за безопасность поста, который я имею честь занимать.
Диксон наклонился вперед — видимо, считал, что так он доверительно делится тайной со своими слушателями. Правда, трудновато доверительно беседовать сразу с несколькими миллиардами!
— Сегодня я обращаюсь к вам потому, что всем нам следует бороться с нашими страхами и побеждать их. До вчерашнего дня я не относился всерьез к подобным заявлениям, но всегда считал, что опасность необходимо встречать лицом к лицу, с поднятой головой, и победить ее раз навсегда. Речь идет не о враге, обладающем оружием массового поражения, не о зле, которое открыто заявляет о себе. Речь идет о тихом, коварном оружии, обладающем такой разрушительной мощью, что оно способно разрушить самую ткань общества и демократии, которые связывают нас всех.
Я подался вперед, забыв о кофе. Неужели?..
— Вчера, — медленно, отчетливо продолжал Диксон, чтобы зрители впитали каждое его слово, — вчера меня похитили в Виртуале. Из Дубля Белого дома. Сразу после того, как я встретился там с многими своими сторонниками и коллегами, мне захотелось пообщаться со своими избирателями, с простым народом во Втором мире, в «Изумрудном городе». Как видели многие из вас, мне очень понравилось выступление Мэрилин Монро, которая спела «С днем рожденья». Зная, какой я поклонник Джона Фитцджералда Кеннеди, нашего тридцать пятого президента, моя жена Энни пригласила мисс Монро спеть для меня так же, как она пела для великого Джона Кеннеди. Сюрприз удался; ей хотелось разделить эту радость со всеми вами.
Он выпил воды. Похитили? Мэрилин Монро?! Два миллиарда людей не отрывались от экранов и ждали следующих слов президента. Он поставил стакан.
— Я пригласил мисс Монро прогуляться со мной по «Изумрудному городу». Мне хотелось, чтобы она спела и для вас, и я хотел пожать руки тем из вас, кто, как и я, верит в свободный мир, который мы населяем. Я поступил неосмотрительно и опрометчиво. Вначале следовало посоветоваться с Секретной службой. Но я увлекся; радость от избрания на второй срок, радость, которую доставила мне любимая жена, радость от дня рождения захватила меня. Я не отдавал себе отчета в своих поступках… Каким-то образом — сейчас ведется всестороннее следствие по данному делу — меня лишили КатаПульта. Я оказался заложником неизвестного лица или лиц, которых сейчас разыскивают наши спецслужбы. Поскольку следствие не закончено, я не стану подробно рассказывать, что происходило в те часы, пока мой аватар находился в плену во Втором мире. Не мне напоминать вам о той опасности, когда мы слишком долго пребываем в отрыве от собственного тела, говорить о паутинной лихорадке и возможных последующих осложнениях. К счастью, мне удалось вернуться в Реал до того, как моему здоровью был причинен непоправимый ущерб. После медицинского осмотра меня признали полностью соответствующим занимаемой должности, и я вернулся к исполнению своих президентских обязанностей. Чем я сейчас и занимаюсь. Мой первый долг — сегодня вечером присутствовать на открытии нового проекта корпорации «Тема», еще одного замечательного американского учреждения, мирового лидера на рынке инноваций. Итак, слушайте все! — Диксон ткнул пальцем в экран. — Я не позволю каким-то виртуальным террористам себя запугать! Борьба за свободу ведется ежедневно, и мы не можем в ней проиграть! Как главнокомандующий, я буду бороться за свободу, чего бы это ни стоило!
Если мое сегодняшнее возвращение во Второй мир послужит защите нашей свободы, я сделаю именно то, что от меня потребуется.
Он нагнулся и медленно выпил еще воды, нарочно затягивая время и позволяя аудитории переварить то, что он только что сказал. Борец за свободу Тедди Диксон.
— Они не требовали выкупа, не требовали освободить политзаключенных. Единственное требование, которое они выдвинули, заключается в том, чтобы мы стерли, уничтожили Инфокалипсис. О мифическом Инфокалипсисе наверняка известно многим из вас. Так называют огромную базу данных, которую предположительно хранит в тайнике правительство, постоянно шпионящее за своими гражданами. Должен откровенно признаться: насколько мне известно, наше правительство ни на что подобное санкции не давало. Если только меня намеренно не вводят в заблуждение, если только мне не лгут те, кто утаивает от меня важную информацию. Пока не доказано обратное, я полагаю, что Инфокалипсис — не более чем слухи… Но тот, кто меня похитил… искренне полагает, будто Инфокалипсис существует. Мне известно, что и многие наши граждане и граждане свободного мира верят в существование такой… базы данных. И вот что я обещаю: я сделаю все, что от меня зависит, чтобы установить истину. С помощью всех доступных мне средств я намерен раз и навсегда покончить с этим кошмаром. И если вдруг окажется, что Инфокалипсис действительно существует, он противоречит самым основам нашей демократии. Естественно, мы имеем право следить за своими потенциальными врагами. Да, мы прослушиваем их телефоны. Да, мы перлюстрируем обычную почту и контролируем электронную переписку. Но подобная деятельность не выходит за рамки конституции. Мы действуем в полном соответствии с законодательством Соединенных Штатов и Биллем о правах. И наша единственная цель в данном случае — защита интересов наших граждан…
Как президент я не потерплю никаких тайных действий, нарушающих основополагающие права. И мне все равно, кто за всем стоит — сотрудники моего аппарата или правительство иностранной державы!
Диксон поднял правую руку, словно приносил присягу на верность.
— Я клянусь в этом! И я не остановлюсь, пока не открою правду. И да поможет мне Бог!
Тедди Диксон улыбнулся своей фирменной улыбкой, словно говоря всем зрителям: «Я вас люблю».
— От имени Энни, которая терпеливо ждала меня и верила, что я вернусь целым и невредимым, чьи молитвы и чья вера в Господа нашего, несомненно, помогли мне… от нас обоих… примите нашу глубочайшую любовь. Спасибо!
Затем на экране появился американский герб, и я отключился. Отпил остывшего кофе. Вернулся на кухню. Когда я ставил кружку в сушилку, услышал звонок. Открыл крышку компьюфона. На экране высветился незнакомый номер.
— Смит? — загремел властный голос.
— Кто говорит?
— Бонэм. Мне п-показалось, я велел вам приехать. — Глава отдела безопасности «Темы» тарахтел, как пишущая машинка; его сухая, отрывистая манера говорить выдавала бывшего полковника британской армии; время от времени он заикался и повторял отдельные слова, как будто позволял языку угнаться за мыслью.