Второй раунд
Шрифт:
Но до Фомина он не дозвонился. Того ни дома, ни на работе не оказалось. Стал было искать Петрова, но вспомнил, что отпустил его на весь день.
«Позавтракаю и махну на пляж», — решил Денисов. Он бывал там с товарищами раза два, но то с товарищами… А предупреждение Фомина?.. Бог с ним. Ничего не случится.
Такси поймал сравнительно быстро, попросил водителя подъехать к Дому офицеров.
— Подождите, я скоро, — и он пошел в буфет купить бутербродов и пива, чтобы дотянуть до обеда.
— Здравствуйте, —
Обернулся и увидел девушку, которую встретил тогда в Лейпциге. Голубое узкое платье очень шло ей, подчеркивая красоту фигуры. Денисов даже растерялся, не зная, как себя вести, что говорить. Она поняла это, улыбнулась:
— Помните? Лейпциг?.. А я ведь ждала вас на следующий вечер и была огорчена, что вы не пришли.
— Обстоятельства… Я уезжал в командировку. — Денисов замялся, переступая с ноги на ногу. А потом спросил: — Вы куда-то собрались?
Она удивленно посмотрела на него, повела плечами:
— Особых планов нет.
— Великолепно. А как бы вы отнеслись к предложению пойти на пляж. То есть поехать. Меня ждет такси. Вы, наверно, знаете, где здесь хорошие места?
— Что, прямо сейчас?
— Ну, конечно. Если это вам удобно. Вот прямо так — взять и поехать.
Она постояла в нерешительности, задумалась.
— Решайте?
— Вообще-то я хорошо знаю места…
— Значит, решено. Садитесь в машину, а я сейчас.
Лотта не успела опомниться, а Денисов уже сбегал по лестнице с кульками и бутылками. Отворил дверцу, вывалил все на сиденье.
— Устраивайтесь.
…После довольно долгих поисков они приглядели место на опушке тенистой рощицы неподалеку от реки. На самом берегу было тесно. Денисов отпустил такси, расстелил на траве махровую простыню, закопал бутылки в песок, наломал веток и укрыл ими свертки.
— Ну вот, — сказал он, — теперь давайте же наконец знакомиться. — И представился: — Денисов Виктор, как вы, наверно, давно догадались, русский.
— Лотта, — она положила руку в протянутую ладонь.
— Теперь, кажется, все в порядке. Садитесь, Лотта. Раз уж мы на пляже, давайте будем принимать, так сказать, пляжный вид.
— Пожалуйста, — она пожала плечами.
Денисов начал было раздеваться, но спохватился:
— Хорош же я! Вот ведь голова! — хлопнул себя по лбу. — Я, как всегда, недогадлив. Извините… Вы без купального костюма? Мы же могли бы заехать к вам, что же вы не подсказали?..
— О, нет, нет. Все хорошо… Он, пожалуй, мне сегодня не понадобится.
Воцарилась пауза. Она села рядом, расправляя складки юбки, вялым движением поправила прическу, рука чуть дрожала.
— Да, неловко получилось, — сказал наконец Денисов. — А здесь нельзя взять костюм напрокат?
— Можно. Только, пожалуйста, не хлопочите, Виктор. Пожалуйста…
Она улыбнулась, но улыбка получилась какая-то вымученная. В настроении девушки, он почувствовал, произошла перемена. Опять наступила томительная пауза… Лотта сидела опустив голову и молчала.
— Хотите пива? — неожиданно для себя спросил Денисов, не зная, как прервать неловкое молчание.
— Нет, спасибо, — тихо сказала Лотта. — Я хотела бы… Вы можете выслушать меня?
— Конечно. Что-нибудь произошло?
— Произошло. Не сейчас. Много раньше. Не удивляйтесь ничему. — Она опять грустно улыбнулась. — Вы услышите исповедь… Да, исповедь. Все равно это когда-нибудь должно было произойти. Все равно бы…
К ее ногам подкатился большой разноцветный мяч. Белокурый мальчуган в матросской курточке подбежал и в нерешительности остановился, не зная, как быть.
— Держи, малыш! — Лотта подкинула мяч, мальчик засмеялся, схватил его и, перебирая толстенькими ножками, побежал к реке, откуда его звала молодая женщина.
Лотта задумалась.
…Разбитая танками и машинами дорога. Выбоины, наполненные до краев холодной грязной водой. Колонна усталых женщин и девушек и окрики солдат: «Шнель, шнель!»
Потом, огороженная ржавой проволокой территория товарной станции и состав дырявых вагонов. Женщина с мальчуганом на руках, одетым в выцветшую матросскую курточку. Она опустила малыша на землю, он побежал и засмеялся. И от этого смеха всем стало не по себе. Мать бросилась вслед за ним: «Стой! Назад!» — закричал ей конвоир. Не повинуясь окрику, женщина продолжала бежать за мальчиком.
Фашист угрожающе поднял автомат. Женщина остановилась, а малыш встал перед ней, разведя ручонки.
Короткая очередь. Мальчик упал. «Господи, что же такое делается! Господи! — пронзительно разорвал тишину тонкий женский голос. — Господи!..» Несчастная мать с воплем бросилась на фашиста. И снова короткая очередь…
Лотта подняла голову. Мальчик в матросской курточке играл с мячом и звонко, заразительно смеялся.
Денисов заметил, что Лотта волнуется, в чем же она хочет исповедоваться ему?
— Рассказ будет долгий и, простите, подробный, — сказала она вдруг на чистейшем русском языке. — Я должна…
— Вы говорите по-русски? — перебил ее Денисов и привстал от неожиданности. Он был готов к чему угодно, к любому разговору и повороту событий, он даже был насторожен после того, как изменилось настроение Лотты и после ее предупреждения о долгом рассказе. Но чтобы она заговорила по-русски…
— Я знала, что это вас удивит, — спокойно сказала Лотта. — Но пожалуйста, вы слушайте меня, а дальше можете поступать, как хотите…