Второй шанс
Шрифт:
«И вообще, ты советский подросток, – укорил я себя, – негоже тебе думать об импортных шмотках».
А ещё нам домой не помешало бы провести телефон. Вот так взял бы, например, позвонил Инге, или по делам куда-то. Может, когда стану известным писателем, мне его поставят? Ага, ухмыльнулся я про себя, ещё и дачу в Переделкино подарят.
Свет в зале тем временем медленно погас, и под бодрое музыкальное сопровождение киномеханик стал крутить киножурнал «Фитиль». Высмеивание отдельных недостатков советского общества затянулось минут на десять, после чего наконец начался сеанс. Да уж, в СССР не так много было развлечений, даже на утренний сеанс почти все билеты оказались проданы, и я похвалил себя за предусмотрительность. Всё-таки в
Мы с Ингой вместе со всем залом от души хохотали наш смешными моментами в фильме. Ладно она, а мне-то, казалось бы, видевшему комедии куда круче, вроде и не с руки так веселиться, но я ничего не мог с собой поделать. Будто и впрямь 15-летний мальчишка.
До поцелуев у нас во время сеанса не дошло, а когда наши пальцы случайно соприкасались, то поначалу Инга свою руку тут же испуганно отдёргивала. А потом перестала, и фильм мы досматривали, сплетя пальцы рук. К тому моменту я думал уже не столько о кино, сколько о ней, мысленно обзывая себя педофилом и старым извращенцем. Как там у Лозы… «А от мыслей этих чтой-то подымается, не в штанах конечно, а в моей душе…»
А потом мы спустились по Московской в кафе-мороженое, где просидели, наверное, час, болтая на самые разные темы. Как и вчера, мне общаться с ней было необыкновенно легко.
Затронули и тему капсулы с посланием потомкам. В местной прессе уже написали, что помимо первой капсулы, заложенной в 1967 году к 50-летию Октября, на 60-летний юбилей там же, в стелу у «Ростка», будет заложена и вторая.
– Интересно, что наши современники написали своим потомкам? – с ноткой мечтательности и словно бы про себя спросила Инга.
– Да уж известно что… Написали, с какими показателями встречают 60-летие Великого Октября, и выразили уверенность, что их внуки будут жить при коммунизме.
– А ты как думаешь, мы с тобой доживём до этого момента?
– До коммунизма? Хм… Хочется в это верить, но реальность иногда оказывается слишком жестокой.
Этих бы людей, что писали послание, да в наши 90-е закинуть на машине времени, то-то они бы сникли. И всё равно, вернувшись в 70-е, написали бы точно такое же послание, потому что о том, что ты видел в будущем, лучше помалкивать, иначе огребёшь таких неприятностей… Вот и мне в моём положении следует соблюдать осторожность. Тем не менее я не удержался и немного неожиданно даже для себя спросил:
– Инга, а ты веришь в путешествия во времени?
– Не знаю… Но очень хотелось бы верить. Это было бы так здорово, побывать в Юрском периоде, вживую посмотреть на динозавров. Или попасть во времени Древнего Рима, или в Средневековье…
– И везде ты, скорее всего, была бы обречена на смерть. В Юрском периоде уж точно ты бы пошла на завтрак какому-нибудь тираннозавру или стайке велоцераптеров. В Древнем Риме из тебя в лучшем случае сделали бы рабыню, а в средние века тебя и вовсе сожгли бы на костре инквизиции.
– Это ещё за что?!
– Потому что приняли бы за ведьму. Ты ведь наверняка начала бы всем рассказывать, что ты из будущего, а заодно пытаться переустроить мир по своему разумению, приблизить его к социалистическому строю. Это мало бы кому из власть предержащих и церкви понравилось, так что итог очевиден: обвинение в ереси и костёр. Так что отправляться в прошлое нужно подготовленным и желательно не так далеко. А лучше в своё собственное тело.
– Это как?
– Очень просто! Представь, что тебе, ну, скажем, 80
– Фу, какой ужас!
– Это ты сейчас так говоришь, а когда тебе стукнет 80, будешь воспринимать свой возраст как само собой разумеющееся. Итак, ты в весьма преклонных годах, однажды засыпаешь и просыпаешься в своём теле, только в молодом, например, в пятнадцатилетнем. То есть переместилась не ты вся, а только твоё сознание.
– А что, я была бы не против.
– И прожила бы свою жизнь ещё раз точно так же, как и в первый раз?
– А что, разве это плохо?
– Хорошо… Но представь, что в твоём будущем будет немало такого, что ты хотела бы изменить. Допустим, в 1991 году Советский Союз прекратит своё существование…
– Максим, ну что ты такое говоришь-то?!
– Допустим, – повторил я. – Это всего лишь предположение. Представь, что, скажем, в середине 80-х генеральным секретарём партии становится человек, для которого важнее благосклонность Президента США или канцлера ФРГ, нежели счастье собственного народа, он становится марионеткой в руках своих западных покровителей. В результате его действий СССР разваливается на отдельные республики, которые становятся самостоятельными. На 1/6 части суши устанавливается дикий капитализм, где процветает организованный криминалитет, а милиция ничем не лучше бандитов. Когда старики пытаются выжить на нищенскую пенсию, роясь в помойках, заводы закрываются, а миллионы людей оказываются безработными. Женщины идут на панель, мужчины пополняют организованные преступные группировки… Ну или пытаются организовать свой бизнес, отстёгивая бандитам за «крышу», то есть за защиту. Самые хитрые овладевают национальным достоянием страны – нефтью и газом, становятся долларовыми миллиардерами. Идёт срастание власти и бизнеса, появляются так называемые олигархи. Знаешь, что такое олигархия? Это политический режим, при котором власть сосредоточена в руках сравнительно малочисленной группы граждан, в нашем случае представителей крупного монополизированного капитала. И самое главное – ты знаешь, что ноги всего этого беспредела растут ещё из СССР, что невидимый на первый взгляд развал страны начался ещё в так называемую «эпоху застоя», при нашем дорогом Леониде Ильиче. Что уже сейчас Политбюро превратилось в сборище застывших в своём развитии стариков, не видящих дальше собственного носа. А если и видящих, то боящихся что-либо изменить.
– Максим…
– …А когда к власти придёт молодой (относительно молодой), не смотрящий на Запад политик, будет уже поздно. Впрочем, повторюсь, это всего лишь моя фантазия.
Я замолчал, внимательно глядя на сидевшую напротив Ингу. Та, опустив глаза, ковыряла ложечкой в креманке подтаявшее мороженое. Наконец подняла веки, обрамлённые длинными, пушистыми ресницами, и тихо произнесла:
– Ты знаешь, не так давно я нечаянно подслушала разговор папы и дяди, так вот, дядя Серёжа рассказывал отцу о романе английского писателя Оруэлла «1984». И то, что он там описал, мне сейчас кажется менее страшным, чем то, что сейчас рассказал ты. Я даже думать не хочу, что такое может случиться. А то, что ты говорил сейчас про наше Политбюро… Максим, эти люди добились своего положения неустанным трудом на благо Родины! Да, некоторые из них в уже довольно преклонном возрасте, но если они на своих постах, значит, ещё могут приносить своей стране пользу.
Я грустно улыбнулся, но решил не вступать в дискуссию, со временем сама всё поймёт. Только тогда уже, боюсь, будет поздно.
– Ладно, бог с ним, с Политбюро, вернёмся к нашим баранам… Итак, ты дожила до 80 лет, в России всё более-менее устаканилось, однако и тебе, и всей стране пришлось пережить страшные 90-е. Для кого-то страшные, для кого-то, наоборот, весёлые, а кто-то умудрился найти себе тихое местечко, откуда, как из норки, наблюдал за происходящим вокруг. И, попав в саму себя 15-летнюю – вернее, уже 16-летнюю – ты захочешь что-нибудь сделать, чтобы изменить такое будущее?