Второй шанс
Шрифт:
– Ну, наконец-то! Я уже чёрт знает что начал думать!
– воскликнул он, открыв дверь, а потом выглянул на площадку и нахмурился.
– Исходя из того, что ты одна, тебе либо не поверили, либо ты не сказала, что воскресла.
– Не сказала, - пробубнила я, проходя в квартиру.
– Ну и дура!
– Арсений осуждающе посмотрел на меня.
– Не могу я рассказать о воскрешении! Не могу! Посмотри на меня!
– с жаром воскликнула я.
– Матвей заслуживает намного большего! Если бы ты его видел, сам бы это понял! Рядом с ним должна быть красивая девушка! Та Эва подошла бы ему, но сейчас с него просто будут смеяться все, если увидят меня рядом! Не желаю,
– Вот ты упрямая! Дай ему самому шанс решить - что он хочет. И потом, судя по твоим словам, он сам в подростковом возрасте был далёк от идеала, но сейчас-то стал нормальным…
– Ох, если бы просто нормальным, я бы обязательно рассказала всё!
– перебив, с горечью произнесла я.
– Но он более чем просто нормальный! Он симпатичный… нет, даже красивый! Стильный, уверенный и мужественный! Уверена, что пожелай он, девчонки к его ногам штабелями будут ложиться, и думаю, эти годы он только с красавицами и встречался, и тут - я, на тебе, здрасте, неписаная красавица!
– Вот вы, блин, девушки, умеете возводить проблему в такую степень, хоть в гроб ложись! Дослушай меня сначала до конца, а потом рассказывай о своей нелёгкой доле, - Арсений с недовольством посмотрел на меня.
– Раз он стал нормальным, кто тебе мешает?
– Никто не мешает! Но и прежней Эвой я не стану! А раз так, то нечего парню жизнь портить. Всё, не хочу больше об этом говорить!
– Да уж, говорить бесполезно, - Арсений холодно кивнул.
– С завтрашнего дня я лично тобой займусь! Может, похудев, хоть немного начнёшь думать головой и, пожалев парня, дашь ему шанс лично выбрать между страданиями по умершей любви, или не совсем стандартной девушкой. И сразу настраивайся - жалость я проявлять не буду, потому что ты сейчас её не проявляешь к своему однокласснику.
Хотелось воинственно заявить, что как раз и жалея Матвея, не хочу портить ему жизнь, но Арсений уже отвернулся и пошёл в комнату, давая понять, что разговор закончен. Погрозив ему в спину кулаком, я сняла верхнюю одежду и пошла на кухню, чтобы приготовить себе чай и перекусить.
Найдя на плите приготовленный ужин, я проигнорировала его и, сделав лёгкий салат, принялась его жевать, уже представляя, какую жизнь мне устроит Арсений. Стало немного страшновато, но потом я улыбнулась, подумав, что может это и к лучшему. “Могу ведь дать слабину или пожалеть себя, и, скажем, пропустить пробежку, или съесть что-то лишнее. Но теперь мой спаситель душу из меня вытрясет, а заставит похудеть, надеясь, что у меня вправятся мозги! Ну что ж, посмотрим, что из всего этого выйдет. И самой интересно. Хотя вряд ли это повлияет на моё решение рассказать всё Матвею”.
Мысли снова вернулись к бывшему однокласснику, и весь оставшийся вечер я вспомнила прошедший день, и то, как мне было приятно снова общаться с ним.
А на следующее утро началось такое, что мне не снилось и в самом страшном сне. Арсений как с цепи сорвался. Подняв в семь утра и разрешив выпить только чая, он погнал меня на улицу, и долго гонял по небольшому стадиону, неподалёку от дома. Обливаясь потом, хватаясь то за сердце, то за бока, и мямля, что сейчас умру, я беспрестанно ныла, проклиная всё на свете, и уже жалела, что рассказала про Матвея и пожаловалась на свой внешний вид. “Господи, лучше бы сама тихонько занималась, сидела на диете и горя не знала. Должен же он понимать, что со мной так нельзя, особенно в первый день!” - приговаривала я. Но Арсений был неумолим и, прикрикивая на меня, продолжал командовать, не позволяя надолго останавливаться. И смилостивился только, когда я упала, и пробормотала:
– Можешь убить меня, но я больше не поднимусь!
– Ладно. На сегодня хватит. Вставай с асфальта, а то ещё застудишься - смилостивился он, и протянул мне руку, помогая подняться, а когда я, кряхтя и стоная, встала, широко улыбнулся и добавил: - А ты выносливее, чем я думал. Молодец! Долго продержалась. Думаю, у нас хорошо дело пойдёт…
– Не знаю как дело, а моё тело уже никуда не пойдёт, - беззлобно бросила я и, добравшись до ближайшей лавочки, плюхнулась на неё.
– Не пойдёт, донесём! А завтра снова придём сюда.
– Ненавижу тебя… Ты монстр! Завтра я с дивана даже не поднимусь… Хотя сомневаюсь, что вообще до вечера доживу.
– Ничего, выдержишь!
– уверенно произнёс он.
– Девушка здоровая, а значит, всё будет хорошо.
– Надеюсь. Не заставляй меня жалеть о воскрешении, - простонала я, чувствуя дрожь в ногах от сегодняшней тренировки и ужас от того, что всё самое мерзкое ещё впереди.
Но оказалось, что я и понятия не имела, насколько мне будет больно и тяжело. К вечеру все мышцы разболелись так, что малейшее движение приносило боль и отзывалось во всём теле. Проклиная Арсения, я пластом лежала на диване, и хотелось плакать. “Если он и дальше будет так меня гонять, сбегу отсюда на вокзал жил… Хотя и сбежать не получится, скорее уползу”, - думала я, боясь пошевелить даже пальцем.
– Ну как, нет ещё желания рассказать однокласснику о своём воскрешении?
– ехидно спросил Арсений, когда я заставила себя подняться с дивана, чтобы расстелить бельё и побыстрее заснуть, хоть на несколько часов отдохнуть от боли.
– Нет, - процедила я сквозь зубы, боясь, что опять начну кряхтеть и стонать.
– Ничего, скоро появится, - самоуверенно заявил он.
– Если будешь так измываться надо мной, сбегу жить на вокзал, - пообещала я и, не выдержав, застонала, когда пришлось наклониться, чтобы расправить простынь.
– Давай-ка я сам всё сделаю, - произнёс он и отодвинув меня в сторону, расстелил бельё, а потом усадив меня, присел напротив на корточки, и добродушно сказал: - Эва, ты мне нравишься, потому что ты хорошая и не испорченная девушка. Я желаю тебе только добра и уверен, что ты заслуживаешь счастья. Но ты, глупышка, вбила себе дурь в голову о самопожертвовании, во имя эфемерной красоты какой-то другой девицы, которая более достойна быть с тем парнем. У меня только два выхода - или сделать из тебя красавицу, или донести, что красота дело десятое, и важнее, чтобы тебя любили за душевные качества. А мне почему-то кажется, что тот Матвей тебя любит. Так вот, только тот парень может убедить тебя, что для него важнее не красота, но для этого ты обязана рассказать о воскрешении. Поэтому, я буду муштровать тебя, пока ты или не похудеешь, или не расскажешь ему всё. Ты же помнишь, я теперь в ответе за тебя, а значит и за душевное, и физическое состояние.
– Помню. Но я не могу рассказать всё Матвею, - промямлила я.
– Даже похудев, прежней я не стану…
– Так, прекращаем разговор, - тон сразу поменялся и Арсений поднялся.
– Спи. Завтра рано вставать.
Посмотрев ему вслед, я поморщилась, начав устраивать на диване, а потом неожиданно подумала: “А может пусть действительно гоняет меня? Да - больно, да - всё ноет и причиняет страдания, да - хочется плакать, но ведь и результат получится быстрее. Сама я никогда так не буду изводить себя, а Арсений не даст расслабиться”. Поразмышляв на этот счёт немного, и уже засыпая, я решила, что так даже лучше и дала себе слово, что не буду жаловаться.