Второй шанс
Шрифт:
Утренний подъём дался неимоверно тяжело. За ночь мышцы затекли и, проснувшись, я даже сначала испугалась, что меня парализовало, потому что тело отказывалось слушаться. С большим трудом я заставила себя сползти с кровати и даже показала Арсению язык, когда он с улыбкой наблюдал за моими действиями, а потом поплелась в ванную, надеясь, что горячий душ поможет хоть немного разогреть мышцы.
Оттуда я вышла готовая к любым испытанием, и когда мы обувались, даже весело спросила у своего тренера, когда он замешкался возле дверей:
– Ну, чего ждём? Манны небесной? Где мой вчерашний мучитель? Мне надо вес сбрасывать, а не переминаться с ноги на ногу
– Ох, договоришься ты, - весело произнёс Арсений, видя, что я решительно настроена на тренировку.
– Могу ведь и по-настоящему взяться, не жалея!
– Ха. Ещё посмотрим, кто кого! Дай мне месяца два-три, и я тебя буду гонять!
– Если так продолжить, то через два-три месяца не ты меня будешь гонять, а тебя будет от порыва ветра по воздуху гонять, - рассмеявшись, ответил он.
– Ты же мелкая, и тебя на земле только вес держит.
– Я не мелкая! А просто невысокая, а потом стану миниатюрная!
– Ну тогда побежали, миниатюрная моя, дальше тренироваться!
На это раз пробежка и упражнения дались легче, а может просто настрой был уже другой, поэтому я не кряхтела и не стонала, а молча выполняла все команды Арсения, а чтобы отвлечься от боли в теле, мысленно планировала свой день. “Вернувшись домой, отправлю своего мучителя на работу, приму душ, а потом и сама проедусь по рекламным агентствам. Расслабляться и делать скидки на боль в теле, ни в коем случаи нельзя! Если занятия продолжатся такими темпами, я начну быстро худеть, и мне понадобится новая одежда, а желательно ещё и причёску привести хоть в какое-то нормальное состояние. Глядишь, к возвращению папы и Лины, будет не так стыдно показаться им на глаза”.
Глава 10.
К среде я уже полностью втянулась в тренировки и мышцы перестали сильно ныть и болеть. Но своим самым большим успехом я считала устройство на работу. Мне повезло и уже в понедельник, после решения не расслабляться, я устроилась на раздачу листовок. В первом же рекламном агентстве мне предложили начать в тот же день, а так как оплата труда являлась почасовой и платили за день, уже к вечеру я с гордостью выложила перед Арсением заработанные деньги. Сумма оказалась небольшой, и раньше я даже не считала это за деньги, но всё же гордилась собой, что не стушевалась в этой ситуации и не сбежала, хотя такая мысль и проскакивала периодически. Было не по себе стоять в центре города, на одной из площадей, где гуляли влюбленные парочки, семьи или люди бежали по своим делам, а я должна была раздавать буклеты с рекламой нового кафе. Некоторые просто делали вид, что не замечают протянутого листка, некоторые отрицательно махали рукой, не желая его брать, некоторые со скучающим видом и снисходительностью всё же забирали листок, а некоторые и откровенно издевались, посмотрев на меня, а потом на рекламу кафе. Услышав в первый раз из уст одного парня, гуляющего с компанией друзей, что якобы если туда пару раз сходить, то можно стать такой же коровой, я сначала хотела сбежать с площади, потому что стало до слёз стыдно и обидно, но сжав зубы, заставила себя не обращать внимания на такие высказывания. Постоянно повторяя про себя, что у меня есть цель и я должна к ней двигаться, я продолжала улыбаться и раздавать буклеты. А потом и перестала обращать внимания на все нелестные слова.
Арсений отказался забрать деньги в счёт частичной уплаты за спортивный костюм и проживание, сказав, что ужины и чистая квартира и так достаточная компенсация, и это позволило отложить заработанное, чтобы накопить необходимую сумму для похода в парикмахерскую.
На второй день работа далась ещё легче, потому что приблизительно зная, сколько получу, я радовалась, что скоро мои планы начнут претворяться в жизнь. А на третий день вообще чуть ли не порхала возле одного офисного центра, потому что участие в рекламной кампании боулинг-клуба сулило большую сумму, чем реклама кафе.
“Завтра, после работы можно уже шагать в парикмахерскую! Как раз хватит отплатить и стрижку, и покраску и восстановительные маски”, - с воодушевлением думала я, возвращаясь домой на третий день после работы. “Только надо определиться в какой цвет краситься. Из-за цвета лица, Рае не подойдут белые оттенки. Да и осветляться, значит, ещё больше портить и так повреждённые и неухоженные волосы. Надо выбрать цвет ближе к светло-каштановому, русому, или даже с рыжеватым оттенком… Наверное, сейчас зайду в магазин и посмотрю на оттенки краски, чтобы точно понять в какой цвет краситься”, - решила я, и встав, двинулась к дверям маршрутки, придерживая карман, чтобы не лишиться заработка.
Выйдя на своей остановке, я оглянулась по сторонам, решая в какой из магазинчиков зайти, чтобы иметь выбор побольше, и замерла, не веря своим глазам.
В десяти метрах от меня, там, где высадил в субботу, стоял Матвей. Опёршись на свою машину, и скрестив руки на груди, он излучал такую уверенность и решительность, что я им на секунду залюбовалась. Одетый в чёрные джинсы, туфли, светлый свитер и куртку, он смотрелся, как с картинки модного журнала, и многие девушки, проходящие мимо, заглядывались на него или бросали зазывные взгляды. Однако он не обращал на них внимания и пристально рассматривал толпу людей, ища кого-то глазами.
“Не кого-то, а, наверное, меня”, - поправил внутренний голос, и я загнанно осмотрелась вокруг, не зная, куда спрятаться. Все эти дни я не прекращала о нём думать, и тоска не отпускала сердце, потому что снова хотелось, как и в субботу, поболтать с ним, посмеяться. Но всё это одновременно приносило и боль, от сознания, что на большее я рассчитывать не могу, поэтому я твёрдо решила никогда с ним не встречаться.
“Скорее всего хочет снова расспросить о прошлой жизни, поговорить об Эве, а я не могу… Я после одной встречи скучаю, а если продолжу с ним общаться, не смогу потом жить нормально. Лучше сбежать”, - решила я, и начала осторожно отступать к ларькам, чтобы смешаться с толпой, и спрятаться.
Развернувшись, я уже сделала несколько шагов, как за спиной раздалось:
– Рая! Эй, Рая, подожди!
Поняв, что Матвей меня увидел, с перепугу я почему-то вместо того, чтобы остановиться и холодно попросить оставить меня в покое, бросилась бежать. В голове билась только одна мысль: “Надо прятаться за ларьками”, и придерживаясь её, я видела только свою конечную цель, и снова забывшись, что человек и не могу пройти сквозь препятствие, с разбегу врезалась в стену небольшого торгового павильона.
От удара меня отбросило назад, и я упала на тротуар, а перед глазами всё поплыло. “Боже, да что ж такое! Опять! Когда уже запомню, что не могу пройти насквозь!” - сев, и почёсывая лоб, я пыталась прийти в себя, уже представляя, как глупо выглядела со стороны, когда неслась на стену ларька. “Ну и ладно, зато Матвей увидев это, сразу поймёт, что не желает с такой дурой иметь дело”, - подумала я, но оказалась неправа.
– Сильно ушиблась?
– подбежав ко мне, заботливо спросил он.
– Встать сможешь?