Второй шанс

Somber

Ответа не последовало. Я даже не была уверена, что он вообще был там. Мне слышались далёкие предсмертные крики. Среди них были мои друзья. Мне слышался плач тысяч голодающих зебр, скрипящих зубами, поддающихся голоду, бросающихся на туррели и срывающих с себя ошейники, чтобы взорвать свою собственную голову. И для меня не имело значения, происходит это только в моей голове или нет. Я поднялась на копыта, и во мне не осталось ничего кроме ненависти. Бумер нажал какие-то кнопки и радужные жидкости начали смешиваться вместе, а искрящийся магический таймер начал обратный отсчёт.

Медленно я направилась через двери обратно в санчасть, а затем вверх по лестнице. За свой спиной я слышала мягкую поступь живых и мёртвых.

Мы уходили. Сохрани Селестия всех на моём пути. Я шагнула в ночной дождь, вверху сверкнула молния и гром прокатился через мою кровь, будто сами элементы наконец увидели этот упадок, этот грех… и гневно ревели от этого.

— Лечь, на землю быст… — проорал пегас в лакированной, модно выглядящей броне Тандерхед. Пятеро бойцов, четверо на земле и один в воздухе. Всего пятеро? Затем я оказалась на нём, рывком сократив разделявшее нас расстояние, будто я была в ЗПС и схватила дыхательные трубки, идущие к его респиратору. Меч сверкнул в свете молнии, заблестел на свету. Он вошёл в его промежность и двинулся вверх, пока не рассёк горло единым ужасным разрезом. Затем я отбросила тело и его кровавые внутренности полезли из рассечённой брони на глазах у второй пегаски.

Я видела свет. Обволакивающее тепло. Движение. Мои копыта несли меня к источнику этих малиновых лучей. Так горячо. Очень горячо. Я представила, как взрываюсь в огне. Взрываюсь от всей наполняющей меня ярости и ненависти. Я представила себе, что каждый из этих Анклавовцев был директором лагеря. Я что-то кричала, слова не имели значения, когда я сократила дистанцию, будто под дозой Флэша. Поднялись Долг и Жертва. Четыре выстрела, как в замедленной съёмке, вгрызлись в модное забрало. Пятый выстрел взорвался фонтаном красных брызг и его лучевая винтовка погасла.

Один из пегасов поднялся в воздух. Я прыгнула следом, мои механические пальцы схватили скорпионий хвост и мы стали подниматься всё выше и выше во вспыхивающее небо. Это был Лайтхувз, трусливый мулий сын, который видел эти зверства и не уничтожил их. Который использовал их. Который убивал других пегасов только чтобы заставить свою заразу работать в себе подобных. Глори однажды упоминала, насколько крепки крылья пегаса…

Мой меч был крепче.

Я рубанула им через броню и кобыла внутри закричала. Со всей силой, на которую был способен мой рог, я резанула лезвием по её крылу и в конце концов мы обе начали падать. Воздушная пегаска была близко… слишком близко. Возможно она не заметила, что потеряла крыло. Возможно ей просто не повезло. Она выстрелила в меня сияющей, расщепляющей энергией, магически съедающей мою броню. Если бы я была из плоти и крови, возможно я бы умерла, превратившись в светящуюся жижу.

Но я не была из плоти и крови. Я была ненавистью и болью в обличье пони.

Я прыгнула к ней и обернула передние копыта вокруг её шеи. Она перевернулась в воздухе с ног на голову и выпалила из энергопушек. Так близко, я могла представить, что почти вижу её глаза за забралом. Я не знала, насколько высоко мы забрались. Я слышала стрельбу, но затем я услышала и крики. Услышала гром. Я могла слышать всё, кроме собственного сердца. Внутри меня была тишина. Мои пальцы обхватили её шлем и она затряслась, и начала дико отстреливаться. Другим копытом я била её в лицо снова и снова со всей силой, на какую была способна. Послышался треск, хлопок и левая часть забрала отскочила прочь. Я заглянула в широко раскрытый зелёный глаз и увидела в нём отражение двух красных зрачков.

Мой рог послал три магических пули, прежде чем выгорел. Крылья пегаски опали и мы рухнули вниз в дождь и темноту. Моё падение изломало кости, трещащие и расползающиеся, вбитые мною в грязную землю. Я должна была оставаться внизу. Я должна была.

Я ещё не закончила. Я игнорировала мигающие огни, предупреждающие, что мной получены увечья и мне лучше оставаться на месте. Поднявшись на копыта

я направилась к однокрылой пегаске, пытавшейся испепелить меня, пока я приближалась. Мой рог больше не работал, но у меня были пальцы. И у меня были кости. Кобыла двигалась так медленно. Слишком медленно. Я выдернула одну из разбросанных костей, похоже ребро, и бросилась на пегаску. Ровер был прав… пальцы лучше. Пальцы на одном копыте ухватились за броню, её лучевая винтовка вспыхнула в нескольких дюймах от меня, так близко, что я почувствовала магическое тепло своей шкурой. Пальцы на другом моём копыте вонзили обломанный конец ребра в дыру, оставшуюся от оторванного крыла. Это не убило её. Это нормально. У меня была ещё кость.

И ещё. И ещё.

Когда она прекратила стрелять, я поднялась и через струи дождя посмотрела на остальных. Последняя пегаска обнаружилась возле трупа, что я бросила ей в лицо. Она заметила меня, несущуюся к ней. Поднялась в воздух… спасая свою жизнь.

Она почти успела. Мои пальцы схватили её жалящий хвост и мы оказались в воздухе. Пегаска посмотрела на меня и направила полёт к одной из башен с её ржавой туррелью, всё ещё целящейся стволом во внутренний двор. Я предположила, что она задумала сковырнуть меня.

Никакой пони ниоткуда меня не сковырнёт. Моё тело врезалось в ржавую башню, но у меня не было лёгких, которые можно было бы раздавить или проткнуть, и не было сердца, которое могло бы дать сбой. Задними ногами я обхватила ржавые перила и мои пальцы крепче ухватили хвост. Внезапно пегаска перешла от ускорения к резкой остановке с хлопком, как от резинового жгута. Затем она снова рванулась назад, пока я швыряла и пинала башню. Кувыркаясь, мы падали вниз, её крылья боролись за попытку удержать мой дополнительный вес. Приземлившись на квадратную покатую крышу мы провалились через ржавую металлическую кровлю.

Внутри, сложенные друг на друга по пять штук спальные койки, развалились под нами. Кости, куски шкуры и тряпьё, изорванные и раздробленные в пыль поднялись в воздух. Пегаска вскочила на копыта, повернувшись ко мне лицом, когда я тоже поднялась и рванулась вперёд. Если бы она побежала, если бы полетела, она выиграла бы ещё несколько секунд.

Не больше.

Энергомагический миниган вспыхнул, каждый выстрел, казалось, длится минуту, по мере моего приближения. Моё тело было в агонии. Ну и что? Я всегда в агонии. Жизнь была агонией. Я точно знала, что должен был чувствовать Деус, когда его бросали на тех зебр. Боль. Необратимость. Гнев. Ничто не могло остановить его. Ничто не может остановить меня теперь. Я схватила её за шею и швырнула в нагромождение коек позади неё. Вся конструкция обрушилась на нас, но это меня не остановило. Мои задние ноги взрыли землю, когда я рванулась вперёд. Я хотела сломать её, хотела пустить в разнос своё тело. Хотела разбить вдребезги весь этот мир.

Я хотела убивать худшими из возможных способами.

Мы пробились через лавину дерева и костей и, наконец, вырвались из здания. Тонкая металлическая стенка со скрежетом прорвалась и выбросила нас обратно в грязь. Её модное многоствольное оружие было ничем против моего гнева, когда я отбросила её в переплетение колючей проволоки, оба её оружия наконец заискрив, хлопнули и потемнели, пока она сползала по ней, отчаянно хлопая крыльями.

Она никуда не улетала.

Я встала перед ней как зебра и начала бить, и крушить, и рвать её броню. Мои копыта могут самовосстанавливаться. Как и её броня, если я дам ей немного времени. Этого я делать не собиралась. Я молотила её забрало, пока оно не открылась. Фиолетовые глаза смотрели на меня, когда она подняла передние копыта в попытке защититься. Я просто билась и прорывалась к ним с её лицом. Наконец, я ухватила её шлем своими пальцами и начала тянуть. Мои моторы гудели, искрили и дымились. Моя кожа растянулась и напряглась, будто я собиралась разорваться на две части.