Второй шанс
Шрифт:
— Не буду утверждать, что верю тебе, — медленно произнесла я. — Но почему ты не говоришь мне, кто я и почему нахожусь здесь?
На его лице отразилось искреннее удивление.
— Вопрос о том кто ты довольно прост. Тебя зовут Рыбка. Ты жила со своей матерью, Джин Румми, в юго-западной части Хуффингтона с видом на Дамбу Луны. Твой отец умер, когда ты еще была маленькой. Ты посещала школу при Рузенхуффской Академии, хотя, оценками не слишком блистала. Некоторое время работала в Мегамарте, пока не присоединилась к Службе Охраны Хуффингтона. Вы были расквартированы во Фланкфурте.
С каждым фактом моей жизни он
Подделки? Возможно все это было своего рода сном души, посланным Богиней… только я сомневалась, что Богиня могла быть настолько точной в деталях. Она не была такой уж хитрой из всех пони, встречавшихся мне. Я закрыла глаза и нахмурилась. Хотелось бы, чтобы здесь были Монинг Глори и П-21. Даже если они не привнесут в это место здравый смысл.
— Так, почему я здесь нахожусь?
Затем я заметила на его лице печаль и нахмурилась.
— Что?
Он покачал головой.
— Забудь. За эти несколько минут ты феноменально продвинулась. Не хочу рушить это. Можем продолжить завтра? — с тенью грустной улыбки ответил каштановый единорог, сложив копыта перед собой.
— Я не ребенок, — нахмурилась я. — Твои бредовые теории остаются бредовыми теориями. Зачем мне воображать мир еще хуже этого? Почём мне знать, если этот мир реален, он с тем же успехом может быть каким-нибудь сверхсекретным проектом Д.М.Д. и Голденблада.
— Тогда это был бы весьма искусный проект… если бы Департамент Межминистерских Дел существовал. — Он подошел к книжной полке и левитировал несколько книг на стол. — Я искал везде, где мог, и консультировался с Министерскими Кобылами и правительством. Подобного департамента не существует, как и директора Голденблада. — Он сложил копыта перед собой. — Как и Пустошь, Д.М.Д. лишь часть твоего воображения. Кое-что или кое-кто, кого ты винишь за неправильность мира. — Он вздохнул и покачал головой. — Ты не первая, кто выдвигает теории заговора, но, в самом деле, ты не задумывалась, что если бы министерствам захотелось заняться секретными проектами, они бы могли просто заниматься ими? Какой смысл в посреднике?
Я нахмурилась и яростно помотала головой. Это ложь. Просто обязана ею быть, потому что иначе…
— Зачем? Ты все еще не ответил на этот вопрос. Зачем мне… зачем вообще любому пони… создавать Пустошь в качестве пригодной для побега выдуманной реальности?
— Это, вне сомнений, интересный вопрос. Личность, движимая одновременно стремлением к самовозвеличиванию и ненавистью к себе. Только поняв эту дихотомию можно разобраться в причинах твоего психического заболевания — ответил он, затем беспокойно нахмурился. — Ты точно уверена, что хочешь обсуждать это, Рыбка?
— Меня зовут Блекджек, — отрезала я, дернув ремни на передних ногах, что заставило санитаров положить копыта на мои плечи. Я медленно закипала, глянув сначала на державших меня, затем переведя взгляд обратно на Трублада.
— И да, уверена. Просто говорите словами на уровне начальной школы, хорошо?
Он несколько мгновений задумчиво рассматривал меня.
— Ты только что продемонстрировала часть этого. — Он поднял
Я состроила озадаченную гримасу. Пони-психологи те еще чудики — единственное объяснение, пришедшее мне на ум.
— Знаешь, я понимала тебя лучше, когда ты пытался меня убить. Почему бы тебе не вернуться к этому?
Он усмехнулся и опустил копыта.
— Понимаю, что это сложно осознать, но это единственный диагноз, наиболее близко подходящий для твоего душевного расстройства: сближающиеся бурные колебания маниакально-депрессивных наклонностей, совмещенные с ярко выраженными шизофреническими расстройствами личности.
— Попроще, пожалуйста? — взмолилась я, выдавив улыбку. Мне совершенно не нравилось насколько… уверенно… он играл свою роль.
— Личность под именем Блекджек способна совмещать эти две крайности. Подобного рода борьба присутствует у любого пони, но у тебя она достигла настолько критической точки, что потеря связи с реальностью оказалась неизбежна. Блекджек достаточно слаба, чтобы быть изнасилованной, но достаточно сильна, чтобы выдержать. Блекджек достаточно крепка, чтобы противостоять агрессии и критике других, но достаточно слаба, чтобы не превратиться в тирана. Где Рыбка не может справиться с жизненными проблемами, Блекджек может взять их на себя… и брать снова… и снова. — Он вздохнул и съел еще одну конфетку. — По крайней мере, до определенной точки.
— Почему? — слегка нахмурившись, спросила я. — Что может быть такого ужасного в этой жизни, что Пустошь может оказаться спасением?
Мое переднее копыто быстро постукивало о подлокотник кресла-каталки.
— Для начала, твой отец умер от рака, когда ты была еще мала. Насколько я помню, в определенный момент ты тоже умирала от рака в Пустоши? — отозвался он, взяв лист бумаги и прокашлявшись, прежде чем громко прочитать. — Я улыбнулась ему, он встал и отправился со мной в больницу. Они сделали ему укол, и он ушел навсегда, — Я в ужасе глядела на него, вспомнив редкую полосатую гриву того жеребца, которого видела давным-давно. Но… это было в Стойле Девять Девять. И он умер, потому что удалился на покой… правильно?
Каштановый единорог тихо вздохнул и взял другой лист.
— А потом ты пережила изнасилование в Хуффингтонской Гавани. Вот только ничего сверхъестественного, вроде пригвождения твоих ног к полу, не было. Просто один одноклассник во время лодочной прогулки подумал, что «нет — не ответ» и оставил тебя униженной и опозоренной. Я помню, как ты упоминала, что уже видела подобное происшествие. Блекджек была настолько снисходительна к своим насильникам, что отпустила их. У Рыбки даже не хватило мужества указать на них при опознании.