Второй Шанс
Шрифт:
Рев усилился, стал прерывистым, болезненным. Но и для меня это было слишком. Казалось, что тугой, неподвластный воздух сломает мне ребра. Стало больно. Грудь словно стиснули с двух сторон могильные плиты, исторгающие из меня последние капли Силы. И я закричала.
Сквозь хлещущие мне по лицу листья я различила уносящегося прочь айтвараса, барахтающегося в воздухе и волочащего крыло. Надо прекратить. Надо успокоить Силу. Надо...
Она покидала мое тело мощными, заставляющими меня содрогаться волнами. Их жар спорил
Внезапно тело мое словно сломалось, руки повисли плетьми, распались ледяные колодки – и ветер слетел с меня прочь.
Перед закрывающимися глазами уносились в небо белые крохотные снежинки и хрупкий бурый лист. Чересчур для одного раза. Я упала на чьи-то руки и забылась.
...Тусклое пятно посреди теплой, глухой темноты. Как странно, ведь здесь должно быть много света? Какая мрачная комната... Я вижу только часть ее. Одна высокая, белая свеча в медном подсвечнике стоит на чем-то вроде ученического стола. Такой странно знакомый вид… Я вижу только ту часть комнаты, что озарена этой стройной свечой. Когда-то я уже была здесь.
За столом сидит девочка, ее темная, бронзово поблескивающая голова наклонена, и лица не видно за падающими на плечи волосами. Перед ней стоит какой-то человек в удобной, свободной одежде, и объясняет что-то. Приходится прислушиваться, чтобы разобрать слова.
— Итак, давай повторим еще раз. Что такое Жесты?
Девочка вздрагивает и говорит совсем тихо, но я уже настолько прониклась этим сном, что слышу каждое ее слово:
— Жесты — это условный язык, который мы, маги, используем, чтобы сообщаться с Силой.
— Молодец. А теперь скажи, что нужно для того, чтобы Жесты работали?
— Маг, который хочет говорить с Силой без помех, должен врезать каждый Жест в свое сознание так, чтобы они напрямую обращались к сокрытым в нас магическим началам. Мы должны наизусть знать каждый Жест.
— Для чего?
— Без этого связь между Жестом и Силой не возникнет. Жест — это то, что помогает нам указать Силе направление. Жесты должны быть так же естественны для нас, как дыхание или сон.
— Неплохо. Надеюсь, ты не просто затвердила текст из учебника и понимаешь, что говоришь. Давай-ка проверим.
О, нет. Внутри меня все сжалось. Я слишком хорошо помнила все подобные моменты своего ученичества. Сейчас знания придется применить на практике. И, как всегда, ничего не выйдет.
— Ну, давай. Вытяни руку. Вот так, молодец. Помнишь Жест Свечи?
— Да, мастер.
— Ну, так сделай мне, пожалуйста, такой же огонек, как у этой свечи — только на ладони.
Дрогнуло пламя на вершине белой башни, центра этого крошечного мирка. Девочка сжала и разжала пальцы. Ее рука слегка дрожала.
— Давай, это же просто.
Пальцы шевельнулись. Мои губы шевелились тоже, проговаривая названия компонентов Жеста. Эйв... Кано... Ниит.
Девочка стиснула напряженные пальцы в кулак — условная “точка” любого Жеста — и тут же раскрыла ладонь. Я вздрогнула.
В тот день, в тот час, когда во всем кабинете горела только одна свеча, а я отвечала урок мастеру, имени которого не помню, моя ладонь осталась пустой. А на ее руке плясал крошечный, но живой огненный мотылек. Она подняла голову и посмотрела на мастера. Моими глазами.
— Молодец, Навелин. Справилась.
Этого не было!
…Еловая лапа над моей гудящей головой.
Я очнулась, и первым, что я почувствовала, был зверский голод. Потом – тепло. Я находилась у огня. Руки ужасно болели. Кто думает, что маги не прилагают физических усилий, используя Жесты, тот сильно ошибается.
Так. Погодите-ка. Жесты. Я использовала Жесты. Сознательно. И мне… удалось?
О, Небо, о чем я думала? А если бы ничего не получилось?!
— А вот и ты, — услышала я голос Святоши, и к моим губам поднесли флягу с отваром.
— Я, — отвар был холодный и немного горчил. – Мы где?
— Там, где и планировали. В берлоге. Ты долго не приходила в себя, полдня пришлось тебя тащить на плече.
— Ну извини уж, — обиделась я. — Вот уж не ради этого я...
— Молчи, а? Мы все там были. Молодчина, напарница! Сладила с этой... Этим... Как вы там его обозвали?
— Айтварас.
— Ничего себе!
— Ты никогда не видел айтварасов? Большие размером с Семихолмовье, говорят. Только их вроде не осталось уже нигде. Где господин Дэ-Рэйн? Цел?
— Еще как цел. Я разодрал себе кисть, прорубая можжевельник, а на нем ни царапинки, — сообщил Святоша, а на его лице так и читалось: “Везет дураку”.
Попался, голубчик. Сейчас я тебе устрою Хаэйльскую Инквизицию.
— Басх! — позвала я, поднимаясь на стеганом одеяле. — Почему, почему вы не отогнали айтвараса сразу? Я совсем не была уверена, что справлюсь.
Басх смотрел на меня ошалевшим взглядом, словно не вполне понимая язык, на котором я к нему обращаюсь. Мне пришлось повторить свой вопрос прежде, чем в его глазах появилось какое-то понимание происходящего.
— Простите меня, — сказал он, опустив голову. — Я просто не понял, о чем вы. То есть, понял, конечно, но... Я никак не мог предположить, что... Что вы знаете о таких вещах, вот и решил, что вы говорите о чем-то другом. Я же не знал, что вы — маг.
— Я не маг.
— Но, тогда... как же...
— Вы же учились в Арэль Фир! И, что самое важное, вы его закончили!
— Откуда вы знаете? — глаза Басха распахнулись совсем уж широко.
— Мы с Коупом в прекрасных отношениях, — ответила я с некоторым удовольствием.