Вторжение в Ойкумену
Шрифт:
«Кривой пират» — прочитал на вывеске Фалькштейн. Ну да, ну да. Кнехт активно торгует контрабандным товаром, с колониями из Террановы, пользуясь своим неопределённым статусом. И наверняка здесь часто бывают ушлые ребятки из Золотого пролива, которые не брезгуют всяким, и пиратам часто надо сбыть товары, что они отнюдь не купили за честное золото.
И в этот момент графа осенило, почему Кнехт стал главной базой чернокнижников. Отсюда можно без проблем перебраться в колонии. Наверняка и свои капитаны
Они вошли в харчевню, небольшую, но явно не грязный кабак. Место для своих?
— Оля, сходи пока в комнату наверху и принеси чёрное стекло, — сказала русоволосой девушке Целеская, и когда та удалилась, пояснила графу. — Ольга не из наших, она…
— Бард, — согласно кивнул Фалькштейн.
— Вообще-то, колдунья, — кисло посмотрела на него Целеская. — Если честно, граф, то мне уже плевать на всю секретность. Чернокнижники покидают Моэнию. Пока отсидимся в Терранове, а там видно будет.
Леопольд понимающе покивал.
— Это из-за того, что ты узнала от Роберта Замойского и Антонины Акустьевой? Предсказания шелта? Алурия займёт всю Моэнию, кроме владений восточных владений Склавинской империи, где им дадут бой шестеро избранных?
— Не только. Мы давно собирали информацию от самых разных людей. Кто-то проболтался там, а кто-то здесь. Ну вообще два варианта решающей битвы — Склавинские степи или альбийские острова. Только нам-то какая разница? Мы хотим спасти то, что ещё можно.
— Маленькая поправка, — поднял палец вверх Фалькштейн. — Не предсказание, а предположение шелта. Никто не может угадать поведения пришельцев. Даже они.
— Да какая разница, — пожала плечами Элигия. — А то ты не знаешь, как это делается. Играют на косвенных, на других участников событий. И ничего хорошего такое будущее не сулит.
— Что у тебя в будущем? — перегнувшись через стол шёпотом спросил Фалькштейн.
— Повешение, — чуточку поколебавшись сказала женщина. — В каком-то из риволландских городов. Но не вашими, а нейстрийцами. Только ими почему-то командовал негр, но я это списала на волнение предсказателя…
Ага. Лихой генерал Эжен Тома всё же пройдётся по Риволланду огнём и мечом. Что же, предсказания никогда не давались фон Фалькштейну во время обучения, но их, с лихвой заменяют знания.
Граф потянулся за трубкой, а пани Целеская сделала то же самое.
— Предложение такое, — наконец сказал Леопольд. — Патриарх Антоний VII отменит буллу запрещающее чернокнижие. Инквизиционный отдел будет работать только по конкретным преступлениям, при определённых условиях вы даже сможете легализовать свой орден.
— Что требуется от нас? — несколько напряжённо спросила Элигия.
— Служба империи. Воевать против
Целеская ухмыльнулась.
— Вы же помните, что я подданная Склавинского императора?
— Такое не забудешь. Но, насколько я понимаю, костяк Ордена Тенербис Иллюминатус состоит из подданных Оттона.
— Легализоваться можно будет всем чернокнижникам? — уточнила Целеская.
— Абсолютно. Совершённые ранее преступления частично будут прощены, а частично предлагается искупить кровью.
— Не огнём? — абсолютно серьёзно спросила женщина.
— Истинно. Если я встречаюсь с вашими лидерами, получаю от них подтверждение, то возвращаюсь к дяде, а дальше назначаем переговоры, ну, скажем…
Фалькштейн зажмурился, вызвал в своей голове карту империи.
— Кламмбрюккен, небольшой городишко на границе Грёнцена. Условно нейтральная территория.
— Хорошо. Я передам ваши условия лидерам, — Элигия протянула руку, но явно не для поцелуя, а для рукопожатия, что Фалькштейн и сделал.
Он знал, что это в обычае склавинов. При заключении договора следовало «ударить по рукам», то есть пожать друг другу руки, независимо от пола договаривающихся сторон.
— Вот ещё что, — мрачно сказала Целеская, обернувшись к лестнице, где уже стояла рекомая Оля, держа в руках чёрное стекло, один старинный компонент в алхимии. — Оленька подойди к нам и присаживайся рядом с графом.
Немного стесняясь девушка подошла к ним. Чёрное стекло из рук она так и не выпустила. Робко опустилась на скамью рядом с Леопольдом, но при этом старалась на него глядеть.
— Давай стекло, — мягко сказала Элигия, забирая у неё кусочек чёрного стекла.
— «Эва! Да у девчонки явно не в порядке с головой», — сообразил граф.
— Оля попала под ментальный удар во время штурма Блаубандама, — подтвердила его подозрения Целеская. — Она помогала нам уйти… ну, в общем, куда-то сюда.
— Кто бил?
— Судя по всему, их командир.
— Максимилиан д’Арно, — поджал губы Фалькштейн. — Посмотрю, но вряд ли что-то смогу сделать. Он очень сильный чародей, и я с ним уже сталкивался в Эйсенбирге.
Воспоминания об этом инциденте заставили вспомнить Леопольда и кое-что другое, когда он, осматривая девушку, пришёл к выводу, что наведённое заклинание, блокирующее некоторые отделы мозга, если кому и убрать, то только целителю. Фалькштейн поспешно полез в кошель, достал оттуда пузырёк с нашатырным спиртом, подаренный ему Владом и Светой, откупорил крышку и сунул его под нос Оленьке.
Лицо девушки сморщилось, она передёрнула плечами и резко отдёрнула голову.
— Что со мной? Где я? Кто этот человек? — заговорила она встревоженно. — Эля, что происходит.