Вторжение
Шрифт:
Просто накануне, в ресторан, а затем в общагу, Кейн отвозил меня на джипе, который не навивал неприятных воспоминаний. Черный же спортивный монстр даже не шептал — кричал, напоминая о том, чему я стапа невольной свидетельницей.
И хотя ехать в прохладной машине было куда приятнее, чем топать по пыльной дороге, у меня на душе всё же оставался неприятный осадок: Кейн начинал мне нравиться, и то, что он был способен и на другие поступки, мне думать не хотелось.
Впрочем, после того дня черный феррари навсегда исчез из гаража Кейна. что очень удивило его
Я тогда, кажется, была слишком замотанная своей учёбой, а потому всё, что говорила Джессика (так звали мать Кейна), я пропускала мимо ушей. Не придирается по поводу уборки — и ладно…
Хотя Кейна моя работа бесила. Не раздражала, не ставила в неловкое положение — именно бесила. Однажды, когда я пару дней не могла разогнуть спину после особенно долгой уборки (накануне у хозяев дома побывали многочисленные внуки, которые удачно уничтожили и порядок, и чистоту). Кейн. не сдержавшись, рыкнул, что, мол, хватит играть в независимость и кинул мне пластиковую карточку на колени. Мы тогда сидели на толстом пледе под раскидистом деревом.
— Лимита здесь нет, поэтому трать, ни в чем себе не отказывая.
Я перевела взгляд с парня на кусок пластика у меня на коленях — и обратно, еле сдержавшись, чтобы не запустить ему этой карточкой в лоб.
— В чем дело, дорогая? — ухмыльнулся тогда Кейн, и по лицу его пробежала незнакомая, циничная усмешка. — Это же ведь мечта каждой женщины.
Я снова перевела взгляд на карточку.
Неужели это и правда чья — то мечта? Накупить кучу барахла, которое вскоре порвётся, испортится… сгниёт, наконец — и есть чьё — то счастье? Как то дешево…
— Что не так, милая? — полюбопытствовал Кейн, в то же время, рассматривая меня, как диковинную зверушку.
— Ты мне не отец, не брат и не муж, чтобы дарить такие подарки.
Кейн снова усмехнулся — на этот раз не цинично, а просто по мужски. Ловко сделав так, чтобы я оказалась лежащей на спине, он навис надо мною сверху.
— Так в чем проблема, дорогая? Давай поженимся.
И впился в мои губы — как не делал до этого ни разу: его страсть пытала, обжигая и подчиняя себе. Он не заботился о моих чувствах — а лишь ставил печать — своими губами, своими прикосновениями, своим языком — будто имел на это полное право.
— Нет, Кейн… — вырвавшись, я растерянно посмотрела на парня. — Что на тебя нашло?
Парень улыбнулся — но улыбка у него вышла какая — то кровожадная.
— Ты же не думаешь, что я смогу отдать тебя кому — то ещё?
Вообще — то, девушкам приятно слушать такие вещи: мол, ты для меня одна во всей Вселенной, никому тебя не отдам, мы будем всегда вместе… И в другое время я бы с удовольствием и правильно ответила на предложение Кейна, но…
Какая-то странная, неестественная интонация в его голосе заставила меня напряжённо замереть.
— Что не так? — повторил свой вопрос Кейн, но уже по другому поводу. Светлые, мерцающие глаза, заглядывая прямо в душу, завораживали.
— Не знаю, — честно призналась я, потому
Мне бы тогда сразу сбежать домой, в Россию, но… вряд ли бы это что-то изменило. В конце — концов, Кейн к тому времени уже попробовал мою кровь.
Да и, если честно, меня тянуло к нему. Мне нравилось находиться с ним рядом, слушать его голос, утопать в его бездонных светлых глазах и забывать о целом мире. Хотя Кейн, надо признать, совсем не был идеалом: при всей его заботливости и нежности, было в нем что-то, что не давало мне расслабиться.
Иногда он вёл себя довольно резко с другими людьми — даже с родной матерью, которую ни в грош не ставил.
А ведь была ещё его сестра Агата… — язва — блондинка теперь не пропускала ни одного моего появления в их доме — особенно в качестве горничной. И хотя девица скрипела зубами и злобно шипела, но вслух свои претензии ко мне она озвучивать она не спешила, а потому… потому я каждый раз пыталась выкинуть из головы свои ненормальные подозрения и забыть о том, что крикнул ей тогда из машины Кейн. Ведь не может же брат…
Однажды, когда после работы я усталая и разомлевшая сидела в их саду с чашкой крепкого кофе и размышляла над странными отношениями внутри семьи, ко мне незаметно со спины подкрался вернувшийся с работы Кейн.
— Привет. дорогая, — проведя ладонью по моей щеке, Кейн как — то ловко вынудил меня повернуться в его сторону. Не успела я даже ахнуть — а чужой язык уже ворвался в мой рот, словно полноправный хозяин, требуя безоговорочного подчинения, но в тоже время, и даря ответную ласку.
— …МЫМ… моя сладкая девочка, — простонал он. Не прекращая своего поцелуя, он поднял меня со скамейки, и, усевшись сам на нагретую вечерним солнцем древесину, усадил меня к себе на колени.
— Никогда не понимал этого вашего дурацкого напитка, но из твоего сладкого ротика ион — амброзия, — заметил парень, покосившись на кружку с моим кофе, что стояла неподалеку.
Не спрашивая разрешения, он потянулся к чашке и сделал несколько коротких глотков, тут же скривившись после этого.
— Нет, всё такой же ужас.
— Ничего ты не понимаешь, — фыркнула я. отобрав чашку. — Это очень вкусный сорт.
Кейн усмехнулся и как то по- особому взглянул на мои губы.
— Может быть мне надо чаще его пробовать?
Я вспыхнула, понимая, о чем он сейчас думает.
— Кейн!
Нет, вы не подумайте, мы целовались — и по мне целовались довольно много и часто… Но не на людях, не в машине, не в его доме, где всё — время рядом цокала каблучками Агата. Умом я понимала — Кейн привык к другому, но для меня даже долгие поцелуи были в новинку, а потому я пока просто не могла заставить себя вести иначе.
— Что тревожит цветок моей жизни? — тут же ласково поинтересовался Кейн. взглянув на меня с совершенно другим выражением лица. Так, будто вовсе не он сейчас искушающее глядел на мои губы.