Вторжение
Шрифт:
Не зря говорят, что стоит только помянуть чёрта, как он тут, как тут, возьмёт да и «нарисуется». Так произошло и со мной. Ничего худого не сделал, лишь в мыслях слово «покатал» и тут раз… Человек выскочивший на дорогу хотя и был одет в милицейскую форму, но появился так неожиданно и быстро, словно действительно чёрт, покинувший надоевшую ему, серебряную табакерку.
— Вот гад — резко надавив на педаль тормоза, запричитал Петруха. — И, где только он прятался?
Притормозив у заснеженной обочины, младший Трофимов покинул автомобиль и не дожидаясь прихода блюстителя порядка на дорогах,
— Не пойму, что за ерунда такая? Проезд закрыт. А почему, не говорит.
— Что значит, закрыт? — спросил я парня.
— Не знаю. Я подошёл, спросил, что случилось. Скорость то у меня и в самом деле высокая была. А этот сходу: — «Разворачивайся и поезжай обратно». И главное, до меня только сейчас дошло, он ещё говорил, что в случае неподчинения будет вынужден применить табельное оружие. Нормально? Когда такое было, чтобы менты, обычных граждан пистолетом пугали?
— Так. Подожди, он что тебе конкретно сказал? Обратно, это куда? Сто метров назад, двести или прямо домой ехать? — почувствовав не доброе, спросил я у Петра.
— Не знаю, я не спрашивал. Взгляд у него, какой то нехороший. Я выслушал и тут же к машине пошёл, ну его нафиг, связываться.
— Ну, так возвращайся и спроси. Я, чё то не пойму, тебе деньги нужны или уже не очень? Ты меня собираешься дальше везти или как?
— Деньги всегда нужны — деловито ответил Петя. — Но лучше ты к нему сходи, мне как то не удобно. Я что пацан, бегать туда сюда, как полоумный.
— Ладно, сиди. Схожу. Я обратно, по любому, ехать не собираюсь, меня поезд в Грязях ждёт — может и не с радостью, но всё же принял я предложение Петьки. — И это, ты случайно не в курсе, какая в вашем околодке такса, за проезд?
— Не знаю, меня ещё ни разу не штрафовали. Но, думаю, рубля ему будет за глаза.
Я не спеша вылез из машины и медленно пошёл, к так и продолжавшему стоять у обочины, «менту». Свой белый жигулёнок он умело замаскировал в придорожных кустах, загнав его на почти полностью засыпанную осадками грунтовку, причём сделал это так умело, что мы ничего не заметили, даже находясь в нескольких метрах от него. Опытный видать служака и рублём тут, наверняка, не обойдёшься.
— Послушай, командир — ещё на подходе, начал я с ним говорить. — Мне в Грязи срочно нужно, там поезд у меня стоит, а ты нас не пускаешь. Может договоримся?
— Поворачивайте назад, без разговоров — словно робот ответил он и потянулся к кобуре, грозно висевшей на белом ремне. — Проезд закрыт. Чрезвычайная ситуация. В случае неподчинения, я буду вынужден применить оружие.
Да, похоже тут и трёшки мало будет, дыра у парня во всю башку образовалась, так просто не заткнёшь. Ну, что ж, не хочет по хорошему, будем бесплатно договариваться.
— Слышь ты, придурок нервный — начал я свою мысленную игру. — Руку в карман засунул и пока мы не проедем, чтобы так и стоял, необорачиваясь. Иначе я не посмотрю, что ты в форме, мигом в жабу превращу.
А вот такого в моей практике ещё никогда не было. От моих ласковых слов, одетого в чёрный
— Эй! Ты, куда!? — заорал я благим матом, ничего не понимая и заметив, что он вот вот упадёт.
Мент и правда, свалился словно подкошенный. Парень я резкий, но и моей реакции не хватило, чтобы поймать его на ходу. Чудило так и рухнул, прямо там, где и стоял, не обращая внимания на ледяную корку под ногами.
— Ты, чего с ним сделал, шизо?! Нас же посадят! — прокричал мне в спину, подбежавший Пётр.
— Чего орёшь? Помоги лучше, видишь человеку плохо — спокойно ответил я.
Успев убедиться, что подопытный ещё жив, я успокоился, а решение — уложить его в милицейскую машину и сделать вид, что нас здесь и не было никогда, пришло само собой.
— Чего с ним? — хватая мужика за ноги, спросил меня Петя.
— А я знаю? Похоже на эпилептический припадок — выдал я первое, что выстрелило в голове. — Я с ним и парой слов не успел перекинуться, а он вон чего удумал. Затрясся весь, глаза за веки закатил и кровь носом выпустил. Я то тут при чём?
— Может и не при чём, но скорую вызвать всё равно надо.
— Ага, «счас». Разбежался. Пихай давай его в машину и пошли. Отлежится и сам подымется. У них это быстро проходит.
— У кого, у них? — укладывая начищенные сапоги на сидение, спросил Пётр.
— У кого, у кого. У эпилептиков — пихая худеньклое тельце внутрь, скромно ответил я. — И, как только его в менты взяли?
— Не знаю. Может он, как и батя, тоже кому нибудь на лапу дал.
Прикрыв двери служебного автомобиля, мы быстренько уселись в свой. Петька топнул на педали, переключил скорость и плавно поехал вперёд, наплевав на предупреждение психически неуравновешенного милиционера. Минуты через три он разогнался до такой степени, что я был вынужден его охладить.
— Слышь ты — Шумахер — почти на автомате, сказал я ему. — Мы не на автодроме и под колёсами у тебя не чистый асфальт. Скоростёнку сбавь, не то точно не доедем.
Второй раз нас остановили на подъезде к Октябрьскому, достаточно большому посёлку из тех, что уже встречались нам на пути и произошло это, как раз напротив съезда к АЗС, куда Петька собирался заехать за бензином. На широкой обочине, почти идеально почищенной дороги, примостился приличных размеров армейский кунг, замеченный моим спутником ещё из далека. Вот рядом с ним и стояло два милиционера, и трое, одетых в тонкие, армейские шинели, солдат.
— Чего это их сегодня так растащило? Никак учения проходят, поэтому всех и тормозят — высказал водитель Нивы, своё очередное предположение, между прочим, не лишённое права на жизнь.
Рядом с кунгом находилось ещё четыре автомобиля и, похоже на то, что принадлежавшие тем, кого, так же, как и нас, остановили. Среди них выделялись два ярко жёлтых «москвича», в которых были ещё люди, а так же чуть поодаль, но уже пустые: самосвал и «жигули».
— А сколько нам до Грязей осталось? Много? — внимательно оценивая сложившуюся на дороге ситуацию, спросил я Петра.