Вторжение
Шрифт:
— Эд Ли? — предложил Рэндалл. Эдвард Дж. Ли был секретарём Казначейства, человеком умным, но порой резковатым и даже неудобным в общении.
— Да, и Ли. Если в самом деле стрясётся что-то серьёзное, то это скажется на денежном рынке за пределами страны. А Ли постоянно настаивает, что доллар далеко не так крепок, как нам хочется думать. — Он пожал плечами. Присутствие Ли действовало на него, как наждачная бумага на нежную кожу. — Ли ты обязательно должен включить.
— Кого ещё?
— Хильдебранда и Эдельштейна. — Генерал Уолтер Хильдебранд был председателем Объединённого комитета начальников штабов родов войск, а Пол Эдельштейн — министром обороны.
— Хильдебранда и Эдельштейна? — удивился Президент. — Ты думаешь, что придётся использовать
— Конечно, — сказал Ворхи. — Я не считаю, что тебе обязательно придётся прибегнуть к ней, но надо быть готовым.
— Тогда всё пойдёт вверх тормашками, — возразил Рэндалл. — Послушай, Джой. В наличии у нас шесть захваченных домов и чёрный пророк, который сидит где-то в горах. Это всё. Оправдывает ли это привлечение Министерства обороны? Да мы же до смерти перепугаем страну.
— Минутку, — остановил его Ворхи. — Кому ещё надо знать о нашем совещании? Пока они будут его участниками, Педерсен и Гэррити не обронят ни слова. Кто ещё?.. Нет, я говорю о том, как ты будешь смотреться со стороны. Ночью ты тут же созвал представительную встречу. На ней присутствовали все заинтересованные стороны, от ФБР до армии, флота и морской пехоты. Что можно поставить тебе в упрёк? Ты принял все необходимые меры предосторожности, поставив всё точки над i и чёрточки над t Что бы ни случилось, ты полностью готов к действиям, на всех фронтах.
Он замолчал, и два приятеля уставились друг на друга.
— И ещё одно, Фил, — сказал Ворхи. — Я считаю, что ты в самом деле должен быть готовым к любому развитию событий — и не только с точки зрения того, как ты смотришься. Давай предположим, что Ч. Ф. в самом деле нацелен на революцию, что по слову Данни Смита он готов развязать партизанскую войну в сотнях городов. И ты знаешь, что это может случиться. А в таком случае, братец, тебе придётся поставить под ружьё всех до последнего солдата в стране.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Проблема с советами, подумал Фил Рэндалл, состоит в том, что все оценивают последствия, а не их источник. Советчик, как и проповедник, представляет ситуацию в том виде, как она ему представляется, оставляя потребителя его советов разбираться в предложениях.
Уже минуло три часа утра понедельника, совещание длилось вот уже час, и в кабинете висела густая пелена табачного дыма, от которой, казалось, потускнела даже яркая жёлтая обивка мебели. Во встрече принимали участие восемь человек, и Президент Рэндалл не сомневался, что по крайней мере шесть из них без особого сочувствия относятся к возникшей перед ним необходимости решать данную дилемму. Только он сам и Джой Ворхи понимают всю глубину и сложность проблемы. Остальные же не без удовольствия воспринимают мучительную ситуацию, в которую попал лидер, столь лихо и без особых сложностей взлетевший на вершину власти. Они испытывали откровенное облегчение при мысли, что конечное решение придётся принимать Рэндаллу, а не им.
Они говорили о нации и о долге перед ней, о политике и конституционных правах, но под этой велеречивой риторикой государственных мужей, напоминая о кроте, который беззвучно роет свои подземные ходы, прослеживались личные мотивы. Когда Генеральный Прокурор напористо говорил о законе и порядке, то тем самым он бросал упрёк президенту: тот создал такую обстановку в стране, при которой несогласие превратилось в прямую угрозу порядку.
Когда генерал Уолтер Хильдебранд, председатель Объединённого комитета начальников штабов, бросал уклончивое замечание, что «область политических решений находится вне пределов моей компетенции», то тем самым он подчёркивал свою уверенность, что Президент Рэндалл в долгу перед чёрными, которые и обеспечили ему успех на выборах. Ведь Рэндалл в самом деле получил 86 процентов голосов чёрных избирателей, в то время, как он, генерал, достиг столь высокого положения, лишь благодаря своим качествам как профессионального военного.
Когда Эдвард Дж. Ли, грубоватый и порой нетерпимый секретарь Казначейства, употреблял
Единовременное присутствие этих восьми человек включало в себя сложный человеческий фактор. Их личные реакции мгновенно определили эмоциональную обстановку на этой встрече. Пол Эдельштейн, министр обороны, испытывал самые разные чувства к каждому из семи своих коллег, а они, в свою очередь, оценивали его — и подозревали — каждый по-своему. Гарольд Осборн, министр транспорта, был среди них единственным чёрным. И его цвет кожи не мог не сказываться на отношениях, которые связывали Осборна с его белыми собеседниками.
Консенсус, подумал Рэндалл, всеобщее согласие. До чего неуверенно ты себя чувствуешь в роли монарха, как растерянно поблёскивают драгоценности твоей короны, а твой трон зиждется на зыбкой почве эмоций, полузнаний, стремления к самооправданию, и случается, что история не может оценить безошибочно логичных решений, не говоря уж о современниках. Например, история припомнит, что Пол Эдельштейн ратовал за применение всей мощи федеральных сил — но потому ли, что хотел спасти нацию или хотя бы часть её или же был одержим стремлением доказать своим нееврейским коллегам, что способен действовать столь же стремительно, как Моше Даян в противостоянии арабам? Или же, как предполагал Осборн, в глубине души он был возмущён антисемитизмом, свойственным вооружённым чёрным? Со своей стороны, Осборн советовал придерживаться политики сдержанности и бдительности. Но говорил ли он о ней потому, что был умён или потому, что был чёрным — или же им, главным образом, руководило неприятие самодовольной уверенности генерала Хильдебранда, в силу чего он возражал против любых его предложений? Тем не менее, думал Рэндалл, какими бы мотивами они не руководствовались, перед каждым из них стоит та же дилемма. И к двум часам ночи, когда началось обсуждение, все уже чётко представляли себе, какая неожиданная проблема свалилась на них.
К тому времени Педерсен, представив обзор действий вооружённых отрядов Ч. Ф., захвативших шесть домов с белыми обитателями, смог дополнить его подробностями о командном пункте Дэниела Смита, чёрного Гидеона революции, расположенного в Северной Каролине. Используя метод триангуляции, пеленгаторы Федеральной Комиссии средств связи засекли мощный передатчик Смита на возвышенности к северу от Монт-Митчелл и Бейкерсвилля. В данный момент Смит уже переговорил со всеми шестью захваченными владениями, поскольку каждая группа была оснащена радиооборудованием. Часть передач шла кодом на основе азбуки Морзе, над которым сейчас работают криптологи Бюро с помощью экспертов из Агентства Национальной Безопасности. Но несколько разговоров велось открытым текстом, в котором встречались такие кодовые слова, как «Лев» и «Гамал», в силу чего можно сделать неопровержимый вывод, что Смит руководит и координирует захват владений силами «Чёрных Двадцать Первого Февраля». И если конечные цели Ч. Ф. пока остаются не совсем ясными, радиоперехват даёт серьёзные основания предполагать, что вторжение в пределы шести владений является ни чем иным, как первым этапом всеобщего восстания.
Педерсен представил и количественную оценку грядущей опасности. Сопоставляя информацию из различных источников, ФБР пришло к выводу, что основное ядро членов Ч. Ф. составляют в общей сложности десять тысяч чёрных бойцов, организованных в тесно сплочённые и дисциплинированные группы, которые действуют примерно в ста городах. Есть основания считать, сказал Педерсен, что все их члены или вооружены или готовы получить оружие из тайных арсеналов. В случае вооружённого мятежа, по оценке ФБР, под знамёна с изображением чёрного кулака на кроваво-красном фоне могут встать до ста тысяч молодых людей. Надо исходить из предположения, что кроме них существуют буквально сотни тысяч чёрных, сочувствующих мятежникам, которые в случае первых успехов активно поддержат их.