Вульф
Шрифт:
Последняя ниточка моего контроля рвется, и я понимаю, что пути назад нет.
Глава 29
Бринли
Я застываю, боясь пошевелиться или вздохнуть. За то короткое время, что знаю Габриэля, я видела его злым, веселящимся, пугающим, сосредоточенным, властным.
Но таким я его никогда не видела. Я не могу понять его взгляд.
Он не отвечает мне.
Его взгляд напряженный
Я жду, как муха, попавшая в паутину.
Как только Габриэль шевелится, я вздрагиваю. Он ухмыляется и спокойно стягивает жилет, отбрасывая его на спинку стула. Он поворачивается и молча идет обратно к входной двери. Он кладет руку на середину, опирается на нее и опускает голову, на мгновение замирая, словно собираясь с мыслями. Я вижу, как поднимаются и опускаются его плечи, когда он тяжело вздыхает. Его вторая рука поднимается и на мгновение ложится на ручку, а затем он медленно запирает дверь с громким щелчком, который, кажется, эхом разносится по всему дому. Я чувствую опасность, но словно приросла к месту, слишком напуганная, чтобы куда-либо уйти. Габриэль медленно отворачивается от двери и смотрит на свой жилет на стуле. Проходит секунда. Потом две, прежде чем он снова поднимает на меня свой мрачный взгляд.
— Беги, — рычит он.
Я снова вздрагиваю от глубокого тембра его голоса, раздавшегося в тишине.
— Ч-что?
— Похоже, — он начинает двигаться ко мне, и я готовлюсь к бегству, — мы зашли в тупик. Поэтому я дам тебе минуту на размышление.
В этот момент я понимаю, что беспомощна перед лицом угрозы, потому что все еще не двигаюсь. Я просто наблюдаю словно в замедленной съемке, как охотник приближается ко мне, хватает за обе руки и грубо притягивает к себе, наши тела соединяются, и его одурманивающий аромат окутывает меня, притягивая ближе.
— Если я найду тебя до захода солнца, я трахну тебя, и с этого момента ты будешь знать, что принадлежишь мне.
Его губы почти касаются моих, большие ладони зарываются в мои волосы, и я чувствую, как его эрекция вжимается в мой живот.
— Ты можешь трахать меня, но я никогда не буду принадлежать тебе, — испытываю я его терпение.
Габриэль сжимает мои волосы в кулак и резко запрокидывает мое лицо.
— Чертова маленькая негодница. — От его глубокого голоса у меня по спине пробегает дрожь.
Его губы так близко, и я жду, тяжело дыша, потому что не могу пошевелиться. Его рука так крепко сжимает мои волосы, что, скорее всего, он вырвал бы их с корнем, если бы я попыталась освободиться. Я смогу убежать только тогда, когда он меня отпустит, и он это знает. Его мятное дыхание с привкусом бурбона проникает в меня, когда он проводит языком по моей нижней губе. Он втягивает ее в рот, а затем прикусывает так сильно, что выступает кровь. Мой мозг говорит мне, что это боль, но мое тело воспламеняется, киска начинает пульсировать, и я стону ему в рот.
— Что ты со мной делаешь? —
Я смотрю ему в глаза и продолжаю испытывать его, вспоминая слова Лейлы. Он хочет мое тело, он жаждет меня. Это мое оружие и я буду его использовать. Я опускаю взгляд, затем снова смотрю на него.
— Пожалуйста… — Я тихо всхлипываю, словно не могу дождаться, когда он возьмет меня.
Он рычит, и я чувствую этот момент, когда он сдается и его контроль исчезает, падая вместе со всеми моими запретами на пол.
— К черту…
Он едва успевает произнести эти слова, как его губы обрушиваются на мои, точно так же, как в лесу, но на этот раз он не останавливается. Габриэль одним плавным, уверенным движением отпускает мои волосы и обнимает ладонями мое лицо, его язык проникает внутрь и движется в томном ритме с моим, пробуя меня на вкус. Этот поцелуй полон страсти, которую я не в состоянии осознать. Это губы, языки, зубы. Этим поцелуем он заявляет на меня права, целует так, словно ничего вокруг не существует. И я понимаю, что меня еще никогда не целовали по-настоящему.
Все мужчины до этого не в счет.
Я обхватываю его за плечи, чувствуя, как под рубашкой напрягаются мышцы, и мне невыносимо хочется ощутить его кожу, его обнаженное тело, прижатое к моему. Я скольжу руками вверх и запускаю их в его волосы. Я сильно прижимаюсь к нему, и он стонет мне в рот. Но этого недостаточно, мне нужно быть ближе, я отчаянно хватаюсь за него и тяну к себе. Я вжимаюсь в него, словно его тело создано для того, чтобы вместить мое, но все равно не могу достичь необходимой мне близости. Габриэль целует меня так глубоко, что я не знаю, сколько времени прошло с моего последнего вздоха, и мне все равно. Я готова умереть в его объятиях. Пусть этот кайф длится вечно. Его руки снова зарываются в мои волосы — секунду спустя? Минуты? Понятия не имею.
Он прижимается своим лоб к моему.
— Хорошо прячься, маленькая колибри. Когда найду тебя, я тебя уничтожу.
Габриэль дышит так же быстро, как и я, и моей садистской натуре, которую я только начинаю в себе открывать, нравится, что я заставляю его терять контроль. Из его груди вырывается глубокий стон, и он резко отпускает меня, отчего я едва не падаю. Он опускает руки. Я вижу, как сжимаются его кулаки и напрягается челюсть.
— Беги, — снова приказывает Габриэль, и я взмываю в воздух.
Я бегу по дому так быстро, как только могу, едва не спотыкаясь на лестнице, сердце колотится в груди. Одновременно я придумываю все места, где можно спрятаться, прислушиваюсь, не нарушил ли он свое слово, и все это время считаю. Двадцать четыре, двадцать пять… Я знаю, что мое время ограничено. Я распахиваю все двери настежь, чтобы он не узнал, в какую комнату я вошла, и направляюсь к последней спальне в конце коридора. Она маленькая, неприметная и тихая. Тридцать восемь… тридцать девять…