Введение в логику и научный метод

Коэн Моррис Р.

При оценке подлинности следов прошлого, таких как утварь, используются те же соображения. Так, имеет место общее предположение о том, что вещи, найденные на поверхности земли, являются современными, равно как и объекты, обнаруженные в пещерах определенной геологической структуры. Эти предположения основываются на нашем знании физических процессов, таких, как поведение ледников, ветров, приливов и отливов и т. д.

Обнаружение несообразностей в исследуемом документе нередко проявляет тот факт, что он был написан не одним человеком, а несколькими. Так, традиционно считалось, что первые пять книг Ветхого Завета были написаны Моисеем, хотя в самом тексте об этом не сообщается. Однако внимательное исследование текста проявляет большое количество несообразностей. Например, в первых двух главах книги Бытия имеют место два объяснения сотворения мира, два объяснения Великого потопа и т. д. Ортодоксальными верующими было осуществлено множество попыток по-иному объяснить происхождение этих противоречий; к словам текста применялись всевозможные метафорические конструкции, единственное обоснование которых сводилось к тому, что они спасали

традиционный подход от противоречий. Однако был открыт альтернативный метод, который, в конце концов, был принят критически настроенными исследователями. Так, в одних частях Ветхого Завета автор называет Бога «Яхве», в других – «Элохим». Разделение текста по принципу использующегося имени для Бога показало, что каждое из описаний было относительно полным и непротиворечивым, тогда как в то же самое время между ними имелись и различия по стилю, идиомам и общей перспективе. Постепенно предположение о том, что Пятикнижие было написано одним автором, было отброшено. Библия также подверглась внимательному изучению на основе предположения о том, что различные ее части были написаны различными людьми в разное время, а общий текст был сведен спустя столетия после предполагаемой эры Моисея. Данное альтернативное предположение относительно автора Библии обладает не только тем преимуществом, что насильно не привносит в текст каких-либо значений, но также и тем, что лучше согласуется с нашим знанием общей истории и формирования древних семитских эпосов.

Определение автора документа крайне важно для понимания того, был ли он склонен описывать свои собственные поступки или же намеревался предложить честное и компетентное описание событий. Существует множество способов установления личности автора, но мы проиллюстрируем лишь один из них. Когда в 1894 году был впервые опубликован «Журнал Адриена Дюкенуа», состоящий из писем, предположительно написанных из Версаля и Парижа в период между 1789-м и 1790 годом, не было никаких свидетельств относительно того, кто их написал. Однако в некоторых письмах самого Дюкенуа упоминались некие «бюллетени», которые можно было истолковать как обозначающие сам журнал, хотя ни один из двух существующих манускриптов журнала не был написан почерком Дюкенуа. Однако исследование содержания текста журнала показало, что он весь должен был быть написан одним человеком, поскольку внутренние перекрестные ссылки и использование сходных выражений в разных частях текста делали теорию множественности авторов крайне маловероятной. Более того, содержание текста показывало, что он был написан представителем третьего сословия из Барруа, знакомого с депутатами из Нанси, что он был членом Продовольственного комитета и что он адресовал свои письма народу Лотарингии. Можно ли было отыскать члена Собрания, удовлетворявшего данным условиям? Продовольственный комитет состоял из одного представителя от каждого из административных делений Франции, а имена членов комитета были записаны в документах Собрания. Исследование этих документов показало, что Дюкенуа представлял Лотарингию. Более того, было обнаружено, что Дюкенуа на самом деле представлял в Лотарингии Барруа, что он ранее жил в Брие, находящемся в Барруа, который он представлял в третьем сословии, и что до 1789 года он жил в Нанси. Таким образом, было собрано достаточно оснований для того, чтобы «за пределами разумного сомнения» можно было считать автором писем именно Дюкенуа [97] . Форма данного аргумента может быть выражена следующим образом: если некий индивид является автором некоего документа, то он должен удовлетворять определенным условиям, связанным с местом его проживания, окружением, социальным статусом и т. д. Дюкенуа удовлетворяет ряду условий для автора журнала. Следовательно, он был его автором. Данное заключение является правдоподобным относительно основания, согласно постулатам вероятностной теории частоты истинности.

§ 3. Установление значения исторических данных

Прежде чем из документальных свидетельств может быть получена какая-либо информация о прошлом, требуется точно установить, что именно утверждается в конкретном свидетельстве. Для этой задачи требуется достаточное количество специальных методов, однако все они вполне понятны. Проиллюстрируем их на классическом примере.

1. К началу XIX века было утеряно все, что было когда-либо известно о египетских иероглифических знаках. Солдаты Наполеона случайно нашли Розеттский камень, плиту из черного базальта, на которой были описаны некоторые события второго столетия до н. э. на древнеегипетском и греческом языках. Но камень хранил свой секрет до тех пор, пока в 1822 году Шамполиону не удалось расшифровать египетский текст при помощи сопутствующего греческого эквивалента. Мы могли бы рассмотреть его метод, однако будет гораздо проще, если мы проследим за шагами его аргумента в ином контексте. К счастью, способ, с помощью которого была расшифрована криптограмма в рассказе По «Золотой жук», очень похож на метод, использованный Шамполионом.

В рассказе По Легран обнаружил пергамент, на котором под нарисованным черепом были изображены знаки, а надпись была «подписана» изображением козленка. Легран сформулировал гипотезу о том, что код был написан известным пиратом капитаном Киддом (Kidd) и что изображение козленка (kid) в конце надписи обозначало его подпись. Однако в таком случае, продолжал Легран, письмо должно быть написано по-английски, ибо ни в одном другом языке нельзя было так сыграть словами. На основании предположения о том, что код был написан по-английски, Легран посчитал частоту, с которой появлялись одни и те же знаки, и обнаружил, что знак «8» встречался 33 раза, точка с запятой – 26 раз и т. д. Статистические исследования английского языка показывали, что наиболее часто употребляющаяся буква – это «е», а самое часто употребляемое слово – это «the». На данном основании Легран

предположил, что «8» обозначало «е», и он также обнаружил в коде комбинации из трех знаков, заканчивающихся знаком «8», и что они встречались чаще остальных. Исходя из этого, он решил рассматривать «;48» как слово «the», и тогда точка с запятой обозначала «t», «4» – «t», а «8» – «е».

Установив перевод одного слова, Легран смог установить начало и конец для других слов. Ему это удалось путем успешной подстановки букв алфавита на место все еще неизвестных знаков, с тем чтобы получались английские слова, которые, сочетаясь вместе, были бы осмысленными. Например, при подстановке букв вместо известных символов и точек вместо неизвестных он нашел выражение «thetreethr… hthe». Эту фразу он разбил на слова и получил «the tree thr… h the», что явно указывало на недостающее слово «through» и давало ему буквенные эквиваленты еще для трех новых символов. Таким способом Легран обнаружил десять наиболее часто встречающихся букв, после чего остальные буквы уже было легко узнать по контексту в свете предположения о том, что слова были написаны по-английски.

Рассмотрим часть данного аргумента. К примеру, буква «е» была обнаружена следующим образом: в любом английском тексте средней длины «е» встречается чаще, чем любая другая буква. В данном послании, предположительно написанном по-английски, знак «8» встречается чаще, чем любой другой. Следовательно, вероятно, знак «8» стоит вместо буквы «е». Читателю следует переформулировать данный аргумент и убедить себя в том, что формально он не является обоснованным. Далее рассмотрим, каким образом была установлена буква «r». Это было сделано при рассмотрении последовательности «t.eeth». Исследование известных английских слов убедило Леграна в том, что такая последовательность никогда не смогла бы сформировать какого-либо английского слова, и он заключил, что последние две буквы «th» должны быть началом нового слова; при этом «t. ее» указывало на слово «tree». Использовался следующий аргумент: ни одно английское слово не может быть получено путем подстановки какой-либо буквы вместо точки в «t. eeth»; однако этот документ написан по-английски; следовательно, «t. eeth» не образует единого английского слова. Более того, если «t. ее» является словом, то подстановка какой-либо буквы вместо точки даст в результате английское слово; подстановка буквы «r» вместо точки дает английское слово; следовательно, вероятно, что знак «(», на место которого была поставлена точка, представляет букву «r».

Таким образом, предполагая, что код написан на английском языке и что последовательность слов должна быть понятной, Легран расшифровал его с помощью разумных догадок и постепенного осознания структуры криптограммы. Использованные им гипотезы подтверждались в той мере, в какой они объясняли особенности шифра (относительную частоту появления различных символов и т. д.). Гипотезы получили еще большее подтверждение, когда сокровище, о котором говорилось в расшифровке Леграна, действительно было найдено. Однако логически возможно, что и другие варианты расшифровки, помимо того, который был дан, могли быть обнаружены и что обнаружение сокровища само по себе было всего лишь исключительным совпадением. Однако природа нашего опыта с совпадениями такова, что они являются маловероятными (т. е. случаются с малой относительной частотой). Поэтому маловероятно, что сокровища могут быть найдены на основании набора ложных инструкций.

Читатель может обратить внимание на то, что наше знакомство с нашим собственным языком, а также и с иностранными языками осуществляется сходным способом. Никто не смотрит в словарь для отыскания значения каждого неизвестного слова. Вместо этого нам нужно только идентифицировать некоторое число ключевых слов или фраз. Когда проведено достаточное число идентификаций и мы в состоянии осознать значение структуры языка, то неидентифицированные элементы распознаются на основании расширения той гипотезы, которую мы сформулировали относительно конкретного языка.

2. Задача историка не ограничивается обнаружением общего значения языка конкретного документа. Следует проявлять крайнюю осторожность, чтобы не привнести в текст наши собственные предубеждения и прочитать в нем его действительное содержание. Например, интерпретация мыслей великих философов зачастую оказывалась лишь экспозицией верований самого интерпретатора. Особенно серьезна эта опасность в случае с религиозными документами. То, что утверждается в Ветхом Завете, можно узнать, только если нам известны мельчайшие особенности иврита, тип аудитории, на который данный текст был рассчитан, особенности ближневосточной психологии, литературного стиля и т. д. (В некоторых случаях, таких, например, как исследования древнеперсидского языка, обретение полностью удовлетворительного знания относительно идиом языка может оказаться невозможным, поскольку его уже никто не использует.) От древних носителей этого языка нам не осталось ни словаря, ни грамматических правил, ни литературных сочинений, поэтому многие наши интерпретации являются крайне гипотетическими. Например, в древнееврейском языке запись осуществлялась без гласных и без пунктуации, а использующиеся сегодня гласные и знаки препинания были добавлены более поздними исследователями Ветхого Завета. Предположения этих исследователей относительно интерпретации написанного вошли в саму эту работу.

Намерение автора иногда может быть обнаружено, если содержание документа анализируется под разными заголовками, так чтобы можно было сравнивать использование слов относительно данного предмета. Фундаментальная максима, которую следует рассмотреть, была сформулирована Спинозой: «…чтобы нам не смешать истинность смысла с истиной по существу, его должно отыскивать на основании только употребления языка» [98] . Спиноза иллюстрирует, как именно можно прояснить значение неясного библейского отрывка посредством сравнения отрывков. Практически весь «Богословско-политический трактат», и особенно глава VII, может служить моделью для критического изучения текста.