Введение в самопознание
Шрифт:
«Хокедзи спросил Басё До-ити (ум. в 788 г.): “Кто тот человек, который одиноко стоит в окружении десяти тысяч вещей (дхарма)?” Басе промолвил: “Я отвечу тебе, если ты выпьешь Реку Запада одним глотком”.
Данные слова демонстрируют глубину проникновения в то, что именуется Я или Личность» (Там же, с. 46).
Это еще один пример молчания в ответ на вопрос, не могущий иметь словесного ответа. По сути, Басё говорит: ты получишь ответ, когда достигнешь просветления. Это совершенно в традиции Дзена. Сам Судзуки в другой книге приводит короткий отрывок из трактата
«Ученик: “В чем суть буддизма?”
Мастер: “Пока не постигните, не поймете”» (Судзуки Т., Наука Дзен – Ум Дзен, с. 45).
Поэтому «я отвечу тебе» можно понимать как: Я дам тебе просветление, если ты одним внезапным скачком (внезапный Дзен) преодолеешь свое бытовое мышление.
Это значит, что Басё в тот миг ощущает себя Буддой, способным поделиться своей природой. Но просветление и есть искомый ответ. Значит, никакого ответа в словах и не будет. Просто придет просветление (безмолвный Дзен).
Зачем же Басё отвечает на вопрос в словах словами?
А он и не отвечает, потому что никакого вопроса нет! Всмотритесь сами: Хокедзи говорит какие-то слова. Их нельзя считать вопросом «кто Я», потому что такой вопрос не задается в словах. Нельзя задать в словах вопрос, на который бы нельзя было бы ответить в словах же. В тех случаях, когда ответ приходит, он приходит без слов. Значит, и вопрос либо задавался одновременно со словами и без слов, по-настоящему. Либо не задавался вообще, а значит, и не требовал ответа. Потому что, когда Вопрос задается лишь в словах, он вовсе не задается. Просто произносятся слова. Так сказать, риторически, бессмысленно. Следовательно, когда мы читаем про Дзенские диалоги, где один спрашивает другого: кто я? – там или совсем нет вопроса, или же вопрос скрыт, и он не тот, что выражен в словах.
Что спросил Хокедзи? Что ответил Басё? Не знаю, что они говорили между собой, но нам они сказали, что для настоящих ответов надо выйти на иной уровень общения, где даже слово может стать толчком для изменения состояния сознания. И Хокедзи, безусловно, к чему-то подталкивает Басё, а Басё дарит другу такую же помощь. Думаю, нечто подобное делал и Судзуки. Он тоже постоянно и упорно подталкивал к какому-то действию. Например, к сомнению в нем, в Судзуки, потому что сомневающийся в ком-то должен хотя бы приглядеться к тому, в ком сомневается, хотя бы направить на него свое внимание. Как еще заставить окружающих заметить то состояние, в котором пребываешь?
Как вообще можно рассказать об этих состояниях? Об этих пространствах себя, где нет слов? Судзуки впервые в истории европейской мысли вводит понятие «Человек-путь» (Дао-человек). И определяет его так:
«Если вы желаете избежать рождения и смерти, прихода и ухода, если вы жаждете стать свободными, то должны познать Человека, который в этот момент вслушивается в беседу о Дхарме. Он – тот, кто не имеет ни очертаний, ни формы; ни корня, ни ствола; он тот, кто, не имея постоянного местопребывания, – полон энергии и деятелен.
Он откликается на все происходящее, проявляя тем самым свою активность, хотя приходит из ниоткуда. Таким образом, как только вы пытаетесь искать его – он удаляется. Чем ближе вы к нему подошли – тем дальше он очутился.
“Тайна” – вот его имя» (Судзуки, Лекции…
Далее рассказ Судзуки становится сложным, и я оставляю его для самостоятельного изучения. Но что касается самопознания в западном Буддизме, то некоторые уточнения мы найдем у других популяризаторов.
Дальнейшее развитие Западного Буддизма для меня связано с тремя именами: Алан Б. Уоттс, Чогьям Трунгпа и Тартанг Тулку Ринпоче. Конечно, были и другие, но эти трое начали раньше, и их книги распространялись шире и обильнее. Вероятно, потому, что они лучше всех популяризаторов Буддизма почувствовали язык, на котором надо говорить с западным человеком. В итоге мы можем считать, что они создали язык современного Буддизма. Язык разговорный и язык понятийный.
Я не готов да и не имею какого-то особого желания заниматься сопоставлением современного Буддизма с его ортодоксальными источниками. Хотя такие отличия, безусловно, есть, и мне кажется, что главным является то, что здесь на Западе буддисты забывают о церковной составляющей Буддизма и подают нам только выборку из безрелигиозно-атеистического мировоззрения и йоги ума или сознания. В общем, то, что не надо принимать на веру, а можно понять и проверить разумом или экспериментами над собой.
Этот рационалистический Буддизм к тому же очень сильно замешан на американском прагматизме, словно популяризаторы вначале изучали рынок и психологию потенциального покупателя. А покупателем по преимуществу оказывается тот, у кого больше денег. Большинство западно-буддийских сочинений начинается с множественных обоснований того, зачем бы мне был нужен Буддизм и почему выгодно отказаться от своего обычного мировоззрения и стать буддистом.
При этом сразу после второй мировой войны и разорения Японии мы знали, что становиться надо Дзен-буддистом, а после китайской революции и захвата Китаем Тибета бежавшие оттуда мастера объяснили нам, что Даосизм и Тибетский буддизм Ваджраяны гораздо таинственнее и круче. Китайским и тибетским учителям тоже как-то надо было выживать в новом мире.
Книги Алана Уоттса являются переходными от раннего Западного Буддизма Дзенского направления к позднему Западно-тибетскому Буддизму, до которого сам Уоттс не дошел. Они говорят от имени Дзен, но сравнивая его с Дао и даже чуть ли не выводя из Дао. Его знаменитая работа «Дзен-буддизм – что это такое?» начинается с главы «Философия Дао» и открывается словами:
«Дзен-буддизм – это образ жизни и взгляд на жизнь, который нельзя свести к какой-либо формальной категории современной западной мысли. Это не религия и не философия, не психология и не наука. Это образец того, что в Индии и в Китае называют “путь освобождения”, и в этом смысле дзен-буддизм тождественен Даосизму, Веданте и Йоге» (Уоттс, с. 3).
Западный Буддизм – это нечто, где вы найдете все, что пожелаете, самое лучшее, американского качества и не ходя далеко!..
Я думаю, что мы спокойно можем называть это явление Американским Буддизмом, поскольку две основные черты, отличающие его от традиционного Буддизма, были им обретены именно в Америке. Первая – это необоримое желание современных тулку и мастеров осчастливить светом учения самую богатую страну мира. Второе – чтобы эта страна позволила себя осчастливить – изучение американского «менталитета» и включение его в обоснование своего учения в виде прагматизма в широком смысле.