Вверх тормашками в наоборот-3
Шрифт:
– У нас нет выхода, – мрачно сказал Геллан, – мы должны войти в Спирейт.
– Должны – значит войдём, – сурово сжала губы Росса и пришпорила своего конька. От лендры веяло чем-то таким гордым и нерушимым, что Барк, вытянув шею, залюбовался женщиной, пока огненный финист не черкнул его крылом по щеке, оставляя тонкий ожог.
– А чтоб тебя! – выругался философ сквозь зубы и вскочил с края воза, где восседал в своей обычной позе. – Ребёнка спрячь! – рявкнул он на сосредоточенную и побледневшую Нотту, поймал оскорблённый взгляд
Барк неожиданно почувствовал в себе силы и начал скупо и чётко отдавать команды, перестраивая возы, заставляя женщин отойти подальше. Он беззастенчиво теснил их, заговаривал словами, очаровывал и морочил голову. И те подпадали под его обаяние, делали то, чего он от них добивался.
Не смог достать только Россу, что возглавила отряд, опередив даже Геллана. Поймал насмешливый взгляд муйбы: Иранна не сопротивлялась, но давала понять, что на неё его ухищрения не действуют. Небесная девчонка, сверкнув глазами, пожала плечами:
– Ты ж знаешь: я не здешняя, и мне по фиг, чем ты сейчас охмуряешь женские сердца, – промурлыкала она, почти улыбаясь, и вырвалась вперёд, догоняя мужчин. Барк проводил её глазами. Ну да. Небесность её происхождения не при чём – там, вдалеке, вслед за прыткой лендрой, нёсся вперёд златоволосый Геллан. Это его чары пересилили красноречия Барка. Но здесь он ничего не мог поделать, оставалось надеяться, что крылатый стакер сможет защитить девчонку.
Ничего не случилось. Они вошли в молчаливый город – разорённый, тихий, изрытый странными чёрными ямами, скалящийся сгоревшими окнами и распахнутыми дверями брошенных домов.
– Ерунда какая-то, – бурчал Барк, ощупывая взглядом местность. – Словно поджог кто устроил. Но такие проблемы решаются просто: в каждом городе, селении и даже маленькой общине есть огненные, что умеют усмирять стихию. Сайны, наконец. Плёвое дело.
– Похоже на бомбёжку! – прокричала Небесная и, отвечая на немые вопросы всех, кто уставился на неё, попыталась объяснить: – Ну, блин, бомбы падают, взрываются, ямы остаются. В её сбивчивых словах смысла не уловить, зато по мыслеобразам – вполне.
Барк тряхнул кудрями.
– Когда-то такое было. Давно, до войны. Во время войны. Кануло в песках времени, но опять вернулось. Надо же. Хотелось бы понять, зачем?
– Почему возникают войны? – передёрнул плечами Айбин и прищурил глаза, осматривая вымерший город. – Надо идти вперёд: гадая, ничего не узнаем.
Она вышла к ним внезапно. Вынырнула из почти незаметного закоулка – одинокая девичья фигурка. Маленького роста, в одежде не по размеру. Большие глаза и растрескавшиеся губы. Барк замер, словно получил удар в сердце. Он повидал всякого, но так и не смог привыкнуть, что на войне страдают женщины и дети.
– Не ходите туда! – замахала она им руками. – Там сумасшедшие стакеры убивают людей!
Барк
– Как зовут тебя? – спросила Росса. Можно подумать, это самое важное сейчас. Барк вдруг понял, что злится.
– Когита. Творится что-то страшное.
– Здесь есть где спрятаться? – вела разговор лендра.
Девушка пожала плечами.
– Я не здешняя. Просто не ходите туда, к центру. Здесь они уже были. Кто уцелел и сумел убежать, скрываются в этом месте. Я вышла, чтобы предупредить. Вначале огненный дождь. Мы спасались, как могли. Думали, всё закончилось. А сегодня пришли они – стакеры с пустыми глазами. Не щадят никого. Выметают начисто. Но они идут вперёд, не оборачиваясь. Поэтому часть жителей выжила. Кто расторопнее.
– Геллан, вы же не пойдёте туда? – у Небесной такое лицо, что Барк невольно опускает глаза.
– Мы должны. Ты же понимаешь. Там ещё могут быть живы люди.
– Сколько вас и сколько их? – возражает девчонка, но уже знает: спорить бесполезно.
– Ты останешься с женщинами, – приказывает ему Геллан, и Барк огрызается:
– Почему я? Пусть останется Лерран – он слаб и вряд ли сможет быть полезен.
Барку плевать на тот взгляд, которым его одаривает Лерран. И философ вдруг понимает, что всё решится и без него. Может, впервые он бессилен что-либо изменить. Он не может убивать. И пользы от него в битве не будет. И все это понимают. Оружие философов – слово. Но когда приходит Зло, разве не рушатся старые правила? Разве может он стоять в стороне?
– Послушай меня, – трогает его за плечо спешившийся Геллан. – Тебе нельзя брать в руки оружие и воевать. Но никто не запрещает защищать. Услышь меня, пожалуйста. Здесь останется самое ценное для нас. Дети, сёстры, матери.
«Любимые» – слышит Барк его голос, что врывается в мозг беззвучным криком, и не находит слов для возражения. Сникает под пристальным взглядом золотоволосого стакера. Будь неладен тот день, когда эта компания встретилась ему на пути!
Барк машет руками и отходит в сторону.
– Показывай дорогу! – обрушивает он свою беспомощную ярость на чучело в чужих обносках. Когита молча идёт вперёд, и только сверкнувший взгляд говорит, что он сделал ей больно. Плевать. Ему давно уже не топтать Небесный Тракт в благости. Ему там уготованы муки за слишком долгую жизнь и сонм ошибок, за грехи и беспутство.
Он даже ничего не говорит, когда от их отряда отделяются Инда и Ферайя. Ну да. Одна с закрытыми глазами попадает в цель, а вторая слишком не проста, чтобы отсидеться, как писклик в норе.