Вы сотворили нас
Шрифт:
Казалось, мы находились на вершине горы или кряжа. Ниже по склону рос густой лес, но здесь, на вершине, стояли лишь отдельные, разбросанные деревья, причем внушающие почтение размеры заставляли как-то забыть, что их совсем немного, – в большинстве своем это были огромные дубы с переплетающимися, широко раскинутыми могучими ветвями и поросшими густым слоем мха стволами.
– Я просто ехала, – потрясенно сказала Кэти, – не слишком быстро, не превышая скорости, миль пятьдесят, не больше. И вдруг дорога исчезла,
Я все еще не проснулся окончательно. Я вновь протер глаза – и не потому, что хотел прогнать сон; было в этом месте что-то неправильное.
– Я совсем не ощутила торможения, – продолжала Кэти. – Никакого толчка. И куда могла деться автострада? Я никак не могла с нее съехать!
Где-то я уже видел такие дубы прежде, и теперь пытался вспомнить, где же это могло быть, – не именно эти, разумеется, но точь-в-точь такие же.
– Кэти, – спросил я. – Куда мы попали?
– Должны быть на вершине Саут-Маунтин. Я только что проехала Чамберсберг.
– Да, – сказал я, припоминая, – значит, до Геттисберга совсем недалеко.
Впрочем, задавая вопрос, я подразумевал не совсем это.
– Вы не понимаете, что произошло, Хортон. Мы могли погибнуть.
– Нет, – покачал я головой. – Не здесь.
– Что вы имеете в виду? – раздраженно поинтересовалась она.
– Эти дубы. Видели вы такие когда-нибудь раньше?
– Никогда…
– Видели, – сказал я. – Должны были видеть. В детстве. В книгах о Короле Артуре или, может быть, Робин Гуде.
Кэти вздрогнула и схватила меня за руку.
– Эти старые романтические, пасторальные рисунки…
– Точно, – подтвердил я. – И все дубы в этих местах, похоже, точно такие же; все тополя высоченные, а все сосны треугольные – как на картинке в книге.
Ее рука крепче сжала мою.
– Другой мир… Место, о котором писал ваш друг…
– Может быть, – сказал я. – Возможно.
И хотя я понимал, что все так и есть, что Кэти совершенно права, в противном случае мы оба уже погибли бы, принять такую правду было трудно.
– Но я думала, – заговорила Кэти, – что здесь должно быть полно привидений, гоблинов и прочих ужасных созданий.
– Ужасных созданий… – повторил я. – Да, полагаю, вы найдете их здесь. Но более чем вероятно, что и добрые духи тут водятся.
Если мы действительно оказались в том месте, существование которого предсказал в своей гипотезе мой старый друг, то здесь должны найти себе место все мифы и легенды, все волшебные сказки, в которые люди поверили настолько, чтобы они стали частью их душ.
Я открыл дверцу машины и вышел.
Небо было голубым – возможно, чуть-чуть слишком голубым – и вместе с тем глубоким и ласковым. И зеленая трава показалась мне чуть-чуть зеленее, чем положено, однако в этом насыщенном цвете ощущалось нечто радостное, сродни тому чувству, с каким восьмилетний мальчишка мчится босиком по первой весенней траве.
Оглядываясь по сторонам, я понимал, что мы попали в мир книжной картинки. Разница была неуловима, я мог лишь ощутить, но не определить ее, однако окружающее казалось слишком совершенным и безупречным для того, чтобы быть частью нашей старой доброй Земли. Оно выглядело как цветная книжная иллюстрация.
Кэти обошла машину и остановилась рядом со мной.
– Здесь так мирно, – сказала она. – Даже не верится.
По склону к нам поднимался пес – он вышагивал, а не бежал рысцой, как обычные собаки. Да он и выглядел необычно. Свои длинные уши он пытался держать торчком, однако они складывались посредине и верхняя часть свисала. Пес был крупен и неуклюж, а его хлыстовидный хвост торчал, как автомобильная антенна. Гладкошерстный и большелапый, он выглядел невероятно тощим. Задрав угловатую голову, он улыбался, обнажая клыки, – и самое удивительное заключалось в том, что зубы у него были не собачьи, а человеческие.
Подойдя к нам, пес лег, вытянув лапы перед собой и уложив на одну из них подбородок. Зад его при этом оттопырился, а хвост метался, описывая круги. Он был рад нам от всей души.
Далеко внизу кто-то резко и нетерпеливо свистнул. Пес разом вскочил и повернулся в направлении, откуда донесся свист. Звук повторился, и, виновато оглянувшись на нас, эта карикатура на собаку помчалась вниз по склону. Бежал он неуклюже, задние лапы ухитрялись опережать передние, а поднятый под сорокапятиградусным углом хвост яростно вращался в приливе невыразимого счастья.
– Я уже видел этого пса, – сказал я. – Точно знаю, что где-то его видел.
– Ну, – возмутилась Кэти, пораженная, что я не узнал собаку. – Это же Плутон. Пес Микки-Мауса.
Собственная тупость разозлила меня. Я должен был сразу же узнать Плутона. Но если ожидаешь встречи только с гоблином или феей, не сразу узнаешь карикатурный образ, внезапно вынырнувший из комикса.
Но и эти персонажи, разумеется, тоже должны быть здесь – по крайней мере, многие из них. Док Як, Катценджаммер Кидс, Гарольд Тин, Дагвуд и все остальные фантастические существа, выпущенные Диснеем в мой мир.
Плутон примчался познакомиться с нами, Микки-Маус отозвал его свистом, а мы оба восприняли это как заурядный факт. Человек, не попавший сюда, наблюдающий со стороны, пользующийся обычной человеческой логикой, никогда не сможет принять всего этого. Ни под каким видом он не допустит самого факта существования подобного мира, ни за что не поверит, что может оказаться в нем. И лишь очутившись здесь, потеряв возможность смотреть со стороны, он растеряет все свои сомнения – да и шутовство в прилавку.