Вячеслав Молотов. Сталинский рыцарь «холодной войны»
Шрифт:
Как ни старался Бирнс, на Парижской мирной конференции больше совещались, нежели принимали конкретные решения. Все постановления по текстам мирных договоров были отложены до тех пор, пока СМИД не придет к общему мнению. Хотя конференция шла долго (с 29 июля по 15 октября), договориться удалось всего по нескольким вопросам, и в ноябре СМИД повторно собрался в Нью-Йорке. В этот момент Сталин велел Молотову резко сменить тактику: «Я советую тебе пойти на все возможные уступки Бирнсу, чтобы мы наконец-то разобрались с мирными договорами»31. Соглашения были достигнуты очень быстро, и мирные договоры с Болгарией, Финляндией, Венгрией, Италией и Румынией были официально подписаны 10 февраля 1947 г. В циркулярном письме, отправленном советским послам в конце декабря 1946 г., Молотов оценил переговоры СМИД так: «Подготовка мирных договоров с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией заняла больше года и потребовала серьезных битв, но в результате мы
Переговоры о мирных договорах явились неожиданным успехом на фоне общего ухудшения отношений между СССР и Западом в 1946 г. Одним из показателей постепенного распада Коалиции стали изменения в советской риторике по поводу послевоенного мира. К концу 1946 г. все чаще звучали прогнозы о росте вражеских, антисоветских сил в западном мире.
Примером тому служит один документ, датируемый сентябрем 1946 г., который подготовил Николай Новиков, советский посол в США (его предшественник Громыко был переведен в ООН). Новиков входил в советскую делегацию на Парижской мирной конференции, и Молотов попросил его набросать обзор основных течений в американской внешней политике. Основной тезис Новикова состоял в том, что под влиянием реакционных сил Соединенные Штаты жаждут мирового господства. Посол утверждал: Рузвельтова политика, направленная на сотрудничество «Большой тройки», забыта, и теперь американцы стремятся подорвать позиции Советского Союза, который стал главным препятствием в их захватнических планах. В самих Штатах идет подлая антисоветская кампания, которая не исключает возможности войны против СССР33.
Эти темы, пусть и в более осторожных выражениях, Молотов публично озвучил в речи «Советский Союз и международное сотрудничество», произнесенной на Генеральной ассамблее ООН 29 октября 1946 г. Не называя конкретных имен, советский министр говорил о борьбе между двумя тенденциями в международной политике. Внутри ООН конфликт этих двух направлений выразился в борьбе по поводу принципа единогласия держав, составляющего основу Организации. Те, кто стремился к прекращению системы вето в Совете Безопасности, пытаются разрушить ООН и расчистить путь к мировому господству для одного блока держав, говорил Молотов34. Этот же вопрос поднял в своей речи советский идеолог Андрей Жданов на двадцать девятой годовщине Октябрьской революции в ноябре 1946 г. По словам Жданова, Парижская мирная конференция показала, что существуют «две тенденции в послевоенной политике… Одна политика, которую проводит Советский Союз, заключается в том, чтобы… закрепить мир и предотвратить агрессию… Другое направление – это… расчистить путь для сил экспансии и агрессии». Примечательна речь Жданова и горькими словами о том, что на Западе отношение к Советскому Союзу меняется: «Читаешь и удивляешься, как быстро русские люди изменились. Когда лилась наша кровь на полях сражений, восхищались нашей храбростью, мужеством, высокими моральными качествами, беспредельным патриотизмом. И вот теперь, когда мы в сотрудничестве с другими народами хотим реализовать свое равное право на участие в международных делах, нас начинают поливать потоками ругани и клеветы, поносить и заушать, приговаривая в то же время, что у нас якобы несносный и подозрительный характер»35.
Мысль о том, что в послевоенном мире разворачивается борьба между реакционными и прогрессивными течениями, была впервые высказана на лондонской встрече СМИД. Ее подстегивал ответ, данный Сталиным на речь Черчилля о «железном занавесе», которую тот произнес в Фултоне, штат Миссури, в марте 1946 г. Английский политик приезжал в этот город для получения почетной степени в Вестминстерском колледже. Миссури был родиной президента Трумэна. И он сидел на сцене, откуда бывший британский премьер произнес слова, которые назовут объявлением «холодной войны» со стороны Запада: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился “железный занавес” . По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы – Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Все эти знаменитые города… оказались в пределах того, что я называю советской сферой, все они в той или иной форме подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному и все возрастающему контролю Москвы… Коммунистические партии… достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль»36.
Сталин ответил Черчиллю в интервью, данном газете «Правда» 14 марта. По словам вождя, англичанин пытался спровоцировать новую войну и показал себя сторонником мирового господства англоязычных государств. Сталин не стал упоминать «железного занавеса», но искренне утверждал, что СССР имеет право устанавливать дружественные ему режимы в Восточной Европе, поскольку эти страны обеспечили платформу для нападения немцев на Союз.
В заключение генсек вспомнил, какую
ГРЕЦИЯ, ИРАН, ТУРЦИЯ
Советско-западные отношения в 1946 г. ухудшились в том числе из-за ряда политических конфликтов, вызванных кризисом, который охватил Грецию, Иран и Турцию38.
Дело в том, что Советский Союз поддержал в Греции повстанцев с коммунистами во главе, выступавшими против прозападного правительства в своей стране. Во время войны Советы не рвались оказывать помощь греческим партизанам, поскольку в октябре 1944 г. Сталин и Черчилль поделили мир на доли. Но ко времени потсдамской конференции позиция СССР уже начинала меняться. Советская делегация представила меморандум о претворении в жизнь «Декларации освобожденной Европы», где критиковался режим террора в Греции против «демократических элементов» и призывалось немедленно создать там демократическое правительство39. По этому меморандуму можно было предположить основные положения советской дипломатии по греческому вопросу на следующие несколько месяцев. Документ критиковал политику Запада в этой стране, но предлагал «обмен»: М. будет проще смотреть на ситуацию в Греции, а Запад признает просоветские правительства в Румынии и Болгарии.
На Московской конференции министров иностранных дел в декабре 1945 г. советская сторона в очередной раз совершила резкий поворот, заявив, что Англия должна вывести войска из Греции. Это требование стало одним из пунктов масштабной советской кампании, которая развернулась в 1946 г. и призывала к полному выводу западных вооруженных сил с иностранных территорий. Однако греческих партизан СССР поддерживал больше на словах, чем на деле. Изначально Сталин не согласился с военной тактикой греческих коммунистов, и лишь в 1947 г., с началом «холодной войны», Советы стали оказывать им существенную материальную помощь. Но даже тогда Сталин сомневался. В феврале 1948 г. он сказал делегации болгарских и югославских коммунистов: «Недавно я начал сомневаться, что партизаны могут победить. Если Вы не уверены, что партизаны могут победить, то партизанское движение должно быть ограничено. У американцев и британцев есть очень сильный интерес в Средиземном море. Они хотели бы иметь свои базы в Греции и используют все возможные средства, чтобы поддержать послушное им правительство. Это серьезная международная проблема. Если партизанское движение прекратится, у них не будет никакого оправдания для нападения на Вас… Если Вы были бы уверены, что у партизан есть хорошие шансы победить, то это был бы другой вопрос. Но у меня есть некоторые сомнения относительно этого»40.
Сомнения Сталина подтвердились летом 1949 г., когда в Северной Греции ЭЛАС потерпела поражение, и ей пришлось отойти в Албанию. Вскоре, в сентябре 1949 г., Сталин встретился с видным греческим коммунистом Нико Захариадисом, и тот согласился свернуть вооруженную борьбу41.
Корни спора по поводу вывода советских войск из Ирана в 1946 г. уходили во времена союзной оккупации этой страны во время войны. В августе 1941 г. британские и советские силы вошли в Иран с целью потеснить немецкое влияние там, защитить нефтезапасы и обеспечить пути союзных поставок в СССР. Советские войска заняли Северный Иран, англичане – Южный, а иранцы формально сохраняли контроль над центральным регионом. По условиям союзного договора с Ираном, подписанного в январе 1942 г., Британия и Советы обещали вывести свои подразделения в течение полугода после окончания войны с «Германией и ее пособниками» (позже в «пособники» записали Японию).
Советский Союз давно мечтал об иранской нефтяной концессии, и оккупация давала возможность воплотить эту мечту в жизнь. В августе 1944 г. Лаврентий Берия, руководитель советской службы безопасности, предложил Сталину и Молотову организовать нефтяные концессии в районах, где стояла Красная Армия. Переговоры о подобных концессиях были поручены делегации от Наркомата иностранных дел, находившейся в Тегеране в сентябре–октябре 1944 г. Но дискуссии провалились, когда иранцы решили не создавать больше никаких нефтяных концессий до тех пор, пока война не кончится и союзники не выведут все войска.
В феврале 1945 г. иранцы предложили открыть переговоры по созданию совместной советско-иранской акционерной компании, но Молотов отказался, посчитав, что в сравнении с крупными концессиями, которые уже получили англичане на юге, этого мало. Когда в конце мая 1945 г. война в Европе закончилась, иранцы выпустили ноту, где просили поскорее вывести все оккупационные части, но СССР не потрудился даже ответить. А 25 мая заместитель наркома иностранных дел С.И. Кавтарадзе, возглавлявший в свое время советскую переговорную группу в Тегеране, предложил Молотову не выводить Красную Армию до тех пор, пока СССР не добьется от Ирана нефтяных концессий либо будет создано совместное акционерное общество под контролем Москвы43.