Выбор Кота
Шрифт:
— Простите. Но однажды этот убл… этот негодяй из Скотсблаффа сунулся к нам со всей своей сворой, собирался захапать все аж до самой Ниобрары. И у него вроде все складывалось о'кей, пока его кузен из Шайенна не ударил ему в зад. Я слышал, он потерял половину своих владений. С тех пор только и думает, как бы сохранить остатки. Не вижу, как эта шайка может напасть на нас. Только не они.
С наступлением темноты с южного конца лагеря, от ворот, начали зажигаться костры и заиграла музыка.
— У нас все-таки праздник, — напомнила миссис Хендрикс. — Надеюсь, вы, молодежь, разделите наше веселье, хоть и устали скакать верхом.
— Нам бы немного поспать, мэм, — сказал Валентайн.
— Ну, тогда не будем вас задерживать. Нам нужно обсудить то, что вы нам рассказали, и решить, как поступить. Пусть веселая музыка не сбивает вас с толку — мы восприняли ваши слова всерьез. Сегодня ночью мы вышлем дополнительный конный дозор и поставим больше людей на стены. Будьте добры, оставайтесь у нас, сколько захотите. Джослин, проводи наших друзей в гостевой фургон.
Поднялась мускулистая молодая женщина. Джослин Хендрикс носила мужскую поношенную одежду из молескина, повязав каштановые волосы красным шейным платком. Она вышла из-за стола и встала чуть позади Котов.
— Спасибо за обед, миссис Хендрикс, — поблагодарил Валентайн, допивая остатки молока.
— Да, угощение было на славу. Спасибо и за постель. Вы так хорошо нас приняли, — поддержала его Дювалье.
Они, петляя, прошли сквозь лабиринт из фургонов, навесов, бельевых веревок и костров.
Джослин остановилась возле маленькой лесенки и двери, ведущей в стоявший особняком жилой фургон.
— Меня будут спрашивать, каковы наши шансы. Что мне им ответить? Они будут тревожиться за детей.
Валентайн посмотрел на Дювалье, та пожала плечами.
— Я не могу посоветовать вам, что нужно отвечать, мисс Хендрикс, — сказал Валентайн. — Но если есть безопасное место, куда можно увести детей, я бы сделал это прямо сейчас. Жнецы, когда захотят, передвигаются по ночам очень быстро. Они уже сегодня могут быть здесь.
— По крайней мере, эту ночь мы проведем с вами, — добавила Дювалье. — Я думаю, что если кто и может разгромить их в Дюнах, так это ваш клан.
Джослин провела их в уютную кибитку, с койками, шкафчиками и встроенной раковиной.
— Там в кувшине вода, — пояснила она. — На матрасах, набитых конским волосом, — свежее белье, а в углу — ведро, если вам не захочется идти к яме. Перед тем как идти спать, я позабочусь о ваших лошадях, сейчас они в северном стойле. Танцы продлятся до полуночи. Вы точно не хотите присоединиться? Многие из наших были бы рады пообщаться с гостями издалека.
— Мы двое суток провели в пути, — сказал Валентайн. — Уверен, вы нас простите.
— В другой раз, — добавила Дювалье.
— Тогда завтра вечером, — улыбнулась Джослин, закрывая за собой дверь.
Дювалье положила возле себя саблю.
— Если завтрашний день наступит, Вал.
Их сон без сновидений не потревожили ни сигналы тревоги, ни шум атаки. Валентайн услышал осторожный стук в дверь и через мгновение открыл глаза, щурясь на пробивающийся в окно свет.
Дверь открылась, и вошла миссис Хендрикс с подносом в руках.
— С добрым утром, — нараспев прошептала она. — Вы уже проснулись? Я тут кое-что принесла, это поможет вам открыть глаза.
Валентайн только сейчас понял, что заснул одетым, и виновато посмотрел, в каком беспорядке его простыни. Дювалье потянулась за рубашкой и, свесив ноги с нижней койки, зевнула.
— Я подумала, что лучше убить двух зайцев одним ударом, и принесла каждому из вас по паре сосисок, хлеб и чай. Ночью ничего не случилось. Мы допоздна совещались и решили рассредоточить людей и скот. Мы отправили посыльных в другие лагери, чтобы предупредить их и попросить прислать сюда сколько они смогут вооруженных мужчин. Из того, что вы нам сказали, получается, у нас нет другого выхода выстоять, как объединиться.
— Как быстро они смогут подойти? — спросил Валентайн.
— Потребуется несколько дней. Дюны велики, и летом мелкие кланы уходят как можно дальше. Если войска нападают на нас, то обычно между маем и сентябрем.
Валентайн снял со своего завтрака салфетку и принялся за еду. Дювалье потягивала чай, глядя в окно и прислушиваясь.
— Чем мы можем помочь?
— По моему разумению, вы и так много сделали. Но если можно, походите по лагерю, поговорите с людьми, расскажите им поподробнее об этих Жнецах. Мы с ними не имели дела, а то, что про них знаем, пугает.
Дювалье кивнула:
— Сделаем все, что сможем.
После ухода старшей погонщицы она взглянула на Валентайна:
— Мне самой страшно.
— Вот не думал услышать такое от тебя.
Она умылась и вытерла лицо полотенцем.
— А теперь услышал, и прими это к сведению.
Валентайн пожал плечами:
— Вал, мы предупредили их. Давай смываться.
— Я остаюсь. У тебя больше опыта во всем этом. Тебе будет лучше без меня.
— Остаешься? То есть дезертируешь?
— Остаюсь, чтобы сражаться вместе с ними. Мы уже это обсуждали.
Она понизила голос на случай, если кто-то подслушивал их снаружи:
— Мне казалось, что, когда ты их увидел, должен был понять, что здесь достаточно ружей и твое присутствие в любом случае ничего не изменит. Или же ты увидишь, что у них нет шансов.
Валентайн на минуту задумался. Он боялся предстоящей схватки, но в то же время стремился к ней.
Хочу ли я умереть?
— Все, я умываю руки. Ты безнадежен, Валентайн. Не удивительно, что твой капитан отдал тебя под трибунал.
Она, должно быть, заметила боль в его взгляде, потому что ее тон смягчился:
— Прости. Пусть ты и заслужил это, я не должна была так говорить. Мне нужно будет выклянчить припасов на дорогу. Подумай об этом до моего отъезда.
Валентин провел весь день с Вальдроном, механиком лагеря, проверяя имеющиеся средства обороны и пытаясь забыть о Дювалье.