Выбор
Шрифт:
– Нехорошо получилось.
Я уже и сама вижу, что Роберта смотрит на нас, закусив губу и сдерживая слезы. Боже, как мы могли ее так бросить на улице... Сколько нас не было, двадцать минут, десять?
Вот, помахал ручкой и уехал, оставив меня стоять на улице. Уехал с ней. Как вдруг стало обидно, вижу себя со стороны, у открытой калитки, смотрящую в дальний конец темнеющей аллеи, где только что исчезли огоньки автомобиля. В нем сейчас мой Клайд и Джил. Одни. Чувствую себя как будто... Как будто меня бросили... Опять. Снова. Господи... Я возвращаюсь в дом и набрасываю на плечи шерстяную накидку, стало зябко. Присела
Я вижу ее силуэт, стоящий у калитки и меня пронзает понимание, Господи... Что я наделал... Какой глупец, эгоистичный глупец, бросил ее тут и уехал кататься с красивой девицей из общества, вот так это выглядело. Меня пробил озноб от понимания того, что Роберта могла думать все это время и что могла вообразить... Тяжело вздыхаю, покачав головой.
– Нехорошо получилось.
Она кивает, тоже все поняв. Я осторожно торможу возле неподвижно стоящей Роберты и быстро открываю дверцу, выхожу. Джил выходит тоже и останавливается поодаль, не приближаясь. Подхожу к Берте и беру ее за руки, мы оба все понимаем и не тратим время на слова или вопросы, не ждёт она оправданий и объяснений.
– Прости, любимая, я не должен был так поступать. Прости... Я все понимаю.
Она смотрит мне в глаза и ничего не отвечает. На мгновение я ощутил себя как в первый вечер, когда влез в окно у Гилпинов. И я просто обнимаю ее, прижимаю к себе, не думая о том, что мы на улице, что рядом Джил. Пусть... Это не важно. А важно то, что она не отстранилась, крепко прижалась ко мне, мое лицо зарылось в ее волосы. И она шепчет сквозь слезы, которым так и не дала пролиться...
– Ну что ты так долго, гадкий, гадкий... Никогда больше так не делай, пожалуйста... Никогда!
И бьёт меня в грудь кулачком, всхлипнув и уткнувшись лицом. Меня переполняют счастье и нежность, я не хочу оправдываться, не хочу ничего объяснять. Не нужно. Она верит мне и в меня, если что-то и пронеслось в эти долгие минуты, она справилась. Шепчу ей, легонько касаясь губами уха.
– Никогда не буду, обещаю. Я сглупил, надо было тебе поехать с нами, вот и все.
Она подняла на меня лицо, на котором появилась улыбка, ещё слабая, но уже лукавая.
– А я бы вам не помешала?
В ответ моя ладонь соскальзывает с ее спины чуть ниже и я отвечаю.
– Вот сейчас нам точно помешает присутствие третьего.
Она вздрогнула и отстранилась, посмотрела мне через плечо, смутившись и укоризненно прошептав.
– Клайд, ну что ты... Перестань... Она смотрит...
Мы оборачиваемся к все ещё стоящей поодаль Джил и вместе подходим к ней, она делает шаг навстречу и протягивает руку Роберте, улыбнувшись с явным облегчением.
– Прости своего сумасшедшего мужа, он действительно водит как бог и унесся до самого центра, дорвавшись до автомобиля. Эти мужчины... Мой брат Трейси такой же.
И мы все трое рассмеялись в наступившей вечерней темноте. Джил вздохнула, посмотрев на часики, покачала головой, усмехнувшись.
– Боюсь, меня уже ищут, пора ехать. Клайд, Роберта...
Она помолчала, глядя на нас.
– Мне было очень хорошо с вами, спасибо. Увидимся как-нибудь ещё?
Мы кивнули, Роберта протянула ей руку, которую Джил осторожно пожала.
– Мы будем рады тебя видеть, Джил, и твоего брата Трейси, если он захочет прийти в гости.
Роберта обвела рукой наш дом и крошечный сад, повторила.
– Мы будем рады.
Огоньки автомобиля Джил исчезли за поворотом, а мы все ещё стоим на улице, держась за руки. Роберта прижалась ко мне тёплым плечом, не хочу прерывать это прикосновение, слушаю ее тихий голос.
– Я пыталась вызвать в себе неприязнь к ней, такой уверенной, блестящей... Не получилось, милый.
– Она тебе нравится?
– Мы с ней разные, Клайд. Я не такая уверенная, она красивее меня... Ну, Клайд, не щипайся! Ай!
– А ты не кокетничай, ишь, красивее она...
Обнимаю Берту за талию и мы идём в дом.
– Надеюсь, на сегодня гости и визиты закончились и нас, наконец, оставят в покое.
С этими словами я закрыл дверь и мы с Робертой повернулись друг к другу, она молча обняла меня, прижавшись щекой к груди. Шепнула, зевнув.
– Я устала, милый. Идём спать?
От этих простых слов повеяло таким домашним покоем, что мне непреодолимо захотелось почувствовать под головой подушку, и теплое уютное тело Роберты рядом. И чтобы тихо сопела, заснув.
– Давай, солнышко, посиди минутку, я все уберу и постель разложу.
Быстро сложил всю посуду на кухне, завтра вымою, не страшно. Что-то осталось на столике в саду, никуда не денется. Расстелил постель, прислушиваясь к дразнящему шелесту за спиной, Берта уже сняла платье и переоделась в короткую шелковую ночную рубашечку. Сел на край кровати и смотрю, как она медленно подошла к зеркалу, через секунду освобождённые от шпилек волосы упали Роберте на спину и плечи. Засмотревшись, не сразу заметил, что она опять босиком. Тихо позвал.
– Берт, иди сюда...
Она обернулась и подошла ко мне, положила руки на плечи, я усадил ее на колени и ласково обнял, волна волос упала мне на лицо. Не убираю, люблю это ощущение, этот волшебный запах. Тишина, молча сидим в полумраке позднего вечера. Слова не нужны. Теплое дыхание согревает ухо и шею, мягкие губы касаются щеки.
– Ложись, милый, обними меня. Дай руку.
Ласково прижавшись, Берта кладет мою ладонь себе на живот, чувствую его теплоту, погладил, но она мягко накрыла мою руку, останавливая. Я улыбнулся в темноте.