Выброшенный в другой мир. Дилогия
Шрифт:
– Спасибо, я подумаю, - пообещала Лани.
– А ты все-таки чем-нибудь занялась бы. Съезди к кому-нибудь в гости, что ли! А то твои телохранительницы от скуки скоро весь виноград в гостиной съедят, а потом будут маяться животом.
– И к кому?
– Хотя бы навести Галу. У нее муж ушел на войну, да и отец, наверное. Ей тоже одиноко и тоскливо, только она к тебе за утешениями не придет, хоть сейчас и баронесса.
– А ведь действительно!
– оживилась Альда. Сейчас и съезжу. Тебе никто не говорил, что ты молодец?
– Все вокруг. Захвалили ребенка на фиг!
–
Дом барона Сура Лаграха в новом городе не сильно отличался от прочих. Гвардейцев Альда не взяла, поскандалив из-за этого с Лебом Сорди, замещавшим ушедшего в поход капитана.
– Я еду в новый город к подруге и моих женщин в этой поездке достаточно!
– сказала она Лебу.
– Если хотите, можете хоть всей гвардией сопровождать, но в отдалении, и в дом я никого не возьму!
На стук выбежала открывать молодая девушка, взятая в дом служанкой.
– Проходите, миледи!
– почтительно поклонилась она Альде.
– Госпожа сидит дома. Только она - девушка замялась - не совсем готова к приему гостей. Может быть, я ее предупрежу?
– Ничего, - успокоила ее Альда.
– Мы с вашей госпожой подруги, так что я как-нибудь переживу ее неготовый вид. А вам девушки, - сказала она своей охране, - наверное, лучше пока побыть в саду. Я вас позову чуть позже.
Гати хотела возразить герцогине, но Лади взяла ее за руку и потянула на скамейку, шепотом объяснив, к кому они приехали. О Гале она слышала от сестры герцога.
Гала действительно была не в лучшем виде для приема гостей: она сидела у окна спальни и плакала.
– Ну что тебе нужно?
– не оборачиваясь, сказала она на звук открывающейся двери.
– Сказала же не беспокоить! Уже и пореветь нельзя!
– Разве это дело - плакать в одиночку?
– с улыбкой спросила Альда.
– Скажи, о чем плачешь, поплачем вдвоем.
– Ваша светлость!
– воскликнула Гала, вскакивая с кровати и собираясь отвесить поклон.
– Поклонишься - дам по шее, - пообещала Альда, - а еще раз обзовешь светлостью, обижусь, и ноги моей в твоем доме больше не будет! Здравствуй, Гала! Это сколько же мы с тобой не виделись? Дай я тебя хоть обниму!
Некоторое время Лади спокойно сидела на скамейке, дожидаясь вызова хозяйки, потом начала волноваться. Не выдержав, она встала и зашла в дом. Следом за ней вошла Гати. Услышав всхлипывающие звуки, обе рванулись к спальне и распахнули дверь. У окна, обнявшись, плакали две девушки, а чуть поодаль стояла заплаканная служанка.
– Я плыву с вами, - спокойно сказал капитану невысокий мужчина с невзрачной внешностью, одетый в обычную матросскую робу.
Если бы не золотой диск на цепочке, надетый на его шею, капитан выгнал бы нахала вон. Диск, с которого на капитана бесстрастно смотрело изображение недремлющего ока службы ревнителей, не давал этого сделать.
– А раньше нельзя было предупредить?
– проворчал он.
– У меня для вас нет помещения.
– Мне
– На мне не зря эта одежда. Надеюсь, в матросском кубрике для меня найдется место? Вот и прекрасно. Зовите меня Родом. И, капитан, меня сюда прислали не следить за вами, а помогать. Я выучил язык жителей королевств, поэтому помогу вам выбрать нужного пленника, а не тащить их всех с собой. Предупредите только своего помощника, чтобы он не стал при всех выяснять, откуда я такой взялся.
Приказ отправиться на охоту к противоположному побережью пролива капитан получил сегодня утром и сразу же отправил вестовых за находившимися в увольнении матросами. Они быстро нашли всех, кроме одного, чье место занял явившийся ревнитель.
"Может, потому и не нашли, что тебе потребовалось место в кубрике?" - подумал капитан, глядя на ревнителя, который вместе с остальными отвязывал причальный конец.
Захлопали развернувшиеся паруса, и длинный, узкий корабль все быстрее поплыл к выходу из бухты, а потом добавил паруса и развернулся курсом на юг. Два дня плаванье длилось без перемен. Ветер был попутный, море в проливе не штормило, а свободные от вахты матросы, у кого еще позвякивало серебро в карманах, играли на него в кости. Утром третьего дня сыграли боевую тревогу, и матросы заняли свои места, сняв чехлы с пушек.
– Полностью открывай вентиль, дубина!
– ругал помощник капитана кого-то из матросов.
– Не докрутишь, и при выстреле быстро упадет давление, а за утопленный снаряд с тебя спустят шкуру. Это не боевой, здесь специальная начинка. Он стоит столько же, сколько стоит твое месячное жалование с тобой в придачу! К бою готовьте только носовые орудия, остальным сегодня стрелять не придется.
Матрос-наблюдатель увидел с поднятой над кормой вышки верхушки мачт корабля, и теперь они его быстро догоняли. Вскоре и остальные увидели вначале мачты, а потом и весь корабль.
– Купец!
– сказал капитан и пояснил для Рода: - Слишком широк и борта высокие. Опять же паруса не те, что на военных кораблях. Но нам так даже и лучше. Берег они знают не хуже военных, а разговорить будет легче.
На купеческом корабле заметили преследователей и сделали единственное, что было в их силах, - повернули к берегу. Но при этом они потеряли скорость.
– Всем приготовиться к бою!
– закричал помощник капитана.
– И не забудьте поменять иглы, олухи! Обнаружу на корабле хоть один труп, со всех шкуры спущу!
– Зря потратили часть воздуха из баллонов, - сказал капитан стоявшему рядом с ним Роду.
– Слишком сильный ветер. Стрелять усыпляющим газом нет смысла, только зря потратим дорогой снаряд: все тут же сдует ветром. Смотрите, они тоже готовятся к бою! Наверное, принимают нас за пиратов.
– Мы для них хуже пиратов, - ответил ему ревнитель, взводя для выстрела игломет.
– Те иногда оставляют жизнь.
Когда расстояние сократилось да пары сотен шагов с купеческого корабля начали стрелять из арбалетов, причем довольно точно. Один из матросов упал с простреленным горлом, другому болт попал в руку, перебив кость.