Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
— Не предполагал, что возникнут осложнения… подобного рода, — сказал растерянно мужчина. — Постойте! Отказ от визитов в лабораторию ясен. Мотивируйте отказ от осмотров.
— Мне известно, зачем они нужны, — для иллюстрации я повертела рукой с колечком Некты. — Если оно проявится, значит, есть причина для беспокойства, чтобы сразу прибежать к вам. Вот и все.
— Когда прибежите, будет поздно, — профессор порывисто оттолкнулся от стола и сел рядом. — Проще и безопаснее предупредить, нежели устранять последствия.
— Вы до сих пор не объяснили,
Только что мои пальцы зарывались в волосы Мэла, а тело с радостью откликалось на его настойчивые притязания, поэтому прикосновения профессора показались предательством по отношению к парню.
— Что-то не так? — спросил Альрик, взглянув пристально.
— Не так. Поставив несправедливо четверку, вы сделали назло Мэ… Мелёшину, хотя накануне говорили, что не станете подначивать его, — выпалила я на одном дыхании.
— Продолжайте, — разрешил мужчина, улыбнувшись.
Он еще смеется! Сам предупреждал об опасности подбрасывания дров в костер и, не мешкая, подкинул большую вязанку. А пламя, поднявшееся до потолка, придется гасить мне сегодня вечером, и я вроде как… не против, — признала с загоревшими щеками.
— Вы были пристрастны и нарушили преподавательскую этику! Вы, гениальный ученый с мировым именем!
— Спасибо за комплимент, — снова улыбнулся Альрик, совершенно не вникнув в суть выпада.
— Я не о том! У вас авторитет, репутация. Зачем вы поставили четверку?
— Предпочтете ходить на пересдачи?
— Да! То есть нет, конечно… Если вытянула несчастливый билет, то ходила бы и учила!
— Вас раздирают эмоции, — заметил мягко профессор. — Забавно наблюдать.
А кто стал причиной повышенной нервозности? Сам же виноват как и Мэл. Оба хороши.
— Вам не нравится Мелёшин! — выпалила я, поделившись наблюдением, и мужчина поджал губы. — Не нравится, — добавила упрямо. — И поэтому вы специально поставили четверку, хотя следовало отправить на пересдачи.
На переносице Альрика появилась глубокая складка. Встав, он подошел к окну и обратил взор на улицу.
— Вы правы. Мелёшин не нравится мне по причинам личного характера, но антипатия сложилась не к конкретному юноше, а к фамилии в целом. Волей случая сегодня был разрублен гордиев узел, и вы должны сказать спасибо, Эва Карловна, вместо того, чтобы бросаться обвинениями.
— За что спасибо? — Я взглянула на мужчину как на умалишенного.
— Я не раз предупреждал относительно Мелёшина, но вы продолжаете вести себя как непослушный ребенок.
Где вы увидели детей? — вскинулась я возмущенно, но профессор сделал знак утихомириться.
— Начнем по порядку. В частности, с рисунка на пальце. Действительно, вас укусило обитающее в институтских подвалах существо, с которым вы никогда не встретились бы, спустись на подъемнике. — Упреждая вопрос, готовый сорваться с моего языка, Альрик продолжил: — Существо поселилось внизу после неудачного эксперимента, и в настоящее время не представляется возможным избавиться от незваного жильца. Поэтому спуск в подвалы из коридоров запрещен.
— Он… мог меня съесть? — спросила я потрясенно.
— Возможно. Существо никому не показывалось, кроме вас.
— Но я не видела его!
— Не видели, зато слышали и осязали, что само по себе исключительно.
Бог мой! Если бы меня сожрали на второй день пребывания в институте, то ничего не случилось бы — ни общаги с соседями, ни Нового года с Маратом, ни Пети с его приемом, ни конфликта с Касторским, ни Мэла. Ни-че-го. Никто не узнал бы, куда я подевалась, потому что ни один разумный человек не спустится в катакомбы, чтобы прогуляться по ним километров этак…нцать. Вспомнили бы о моей пропаже месяца через два-три, объявили бы розыск для галочки и написали бы в свидетельстве о смерти: "Пропала без вести". Отец получил бы бумажку на руки и вздохнул с облегчением, что его совесть чиста.
— Почему он меня не съел, а укусил?
— Сие неизвестно, — ответил мужчина, продолжая любоваться пейзажем за окном.
— Тогда почему укус проявился после встречи с компанией Касторского? И когда вы упомянули об отце.
— Существует понятие "психической границы", преступив которую организм уничтожает себя как личность: стирается память, отключаются врожденные и приобретенные навыки и рефлексы, прекращается мыслительная деятельность. Остается физическая оболочка. Как правило, "граница" приближается в стрессовые моменты, и чем сильнее страх, тем реальнее перешагнуть черту. Встретившись с Касторским, вы испытали безотчетный ужас.
— Да, — призналась я. — Думала, еще чуть-чуть, и не выдержит сердце.
— Когда зашла речь о вашем батюшке, вы испытали страх перед обнародованием подозрений и последствиями, поэтому рисунок начал проявляться.
— Почему? То есть, что это означает?
— Пока не знаю, — сказал Альрик, коротко взглянув на меня, и снова обратился лицом к улице. — Не могу дать иного объяснения кроме того, что проявление "кольца" на пальце отражает вашу психическую стабильность.
— Но почему он сделал это? В смысле, зачем укусил? — пробормотала я ошарашенно, пытаясь наскрести в памяти воспоминания о прогулке по катакомбам.
— В подвалах обитает существо с интеллектом, абсолютно отличающимся от человеческого. Мотивация его поступков необъяснима и не поддается логике. Вы обещали не повторять поход по подвалам, помните?
— Помню.
— Прекрасно. Не то я представил, как пойдете объясняться, чтобы раскопать правду, и из-за вашей настойчивости бедняга кусатель забьется в дальний угол, где утонет в горьких слезах раскаяния.
Не сдержавшись, я фыркнула.
— Его пробовали поймать?
— Предпринимались неоднократные попытки, пока сверху не поступило указание оставить существо в покое и закрыть спуски. В заключение отмечу, что укус подземного жителя не ставил целью манипулировать вами или лишить жизни, но продолжаю настаивать на регулярных осмотрах.