Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
Не боясь, выскажу профессору бездну претензий, потому что мы партнеры.
Электронный замок сработал, запустив в стерильную зону пятого этажа, но профессорская лаборатория оказалась закрытой. Экзамену пора давно закончиться, ведь после фееричного ухода Мэла в аудитории остались трое последних студентов, не считая меня. Эх, не повезло парням. Наверное, Альрик отыгрывается сейчас на них, улучшая отвратительное настроение, засыпанное бумажными клочками.
Коли экзамен не завершился, придется ждать под дверью, чтобы перехватить профессора тепленьким и вытрясти признания. Как
Я взглянула с ненавистью на светлые кудряшки девушки. Руки так и тянулись обкромсать растительность на её голове, укоротив до ершика. Поглядите-ка на красотку! Сдала экзамен и, не запыхавшись от стресса, прибежала трудиться на благо материальной висорики вместо того, чтобы расслаблять натруженный мозг как все нормальные люди.
— Он на кафедре, — сказала Лизбэт и ушла обратно, хлопнув дверью. Стопудово разозлилась, увидев меня, и забыла, зачем выпорхнула в коридор.
Интересно, соврала она про кафедру или нет? Точно, соврала и дала неверное направление, чтобы отвадить от своего высокоумного принца, который оказался вовсе не принцем, а обычным смертным, в котором я разочаровалась. Однако на всякий случай стоит проверить слова Лизбэт.
Итак, Альрик завернул на кафедру материальных процессов, месторасположение которой нам неизвестно. Для начала дойдем знакомой дорогой до административного этажа, встанем лицом к родному деканату и начнем обход по часовой стрелке, читая таблички на дверях.
По пути из одного крыла в другое на ум пришел ультиматум Мэла, и в голове снова замкнуло. При мысли о том, как мне предстояло выпрашивать прощение, извилины переклинило напрочь. Я вообще мало что соображала, находясь в опасной близости от Мэла. У чердака мне опять не хватило сил прекратить страстные обжимания, и неизвестно, чем закончилось бы "общение", если бы Мэл не отстранился.
Незабвенный полуторный этаж встретил тишиной и слабым сквозняком. Оно и понятно, от экзаменов устали как студенты, так и преподаватели и прочий персонал, причастный к интеллектуальному терроризму, поэтому в равной степени рванули освежать ротовые полости и укреплять расшатанные нервы.
Отойдя от двери любимого деканата, я пошла в обход, зачарованно разглядывая двери. Все-таки на полуторный этаж нужно ходить с экскурсией, чтобы любоваться рукотворными чудесами, потрясающими воображение.
При разглядывании необычных конструкций попалась дверь, на фасаде которой красовалась двухмерная проекция черной дыры. Взгляд прилип к ней, а рука потянулась, чтобы потрогать. Еще чуть-чуть, и меня аннигилировало бы и растворило в древесной структуре, покрытой светлым лаком. Хорошо, что сознание вовремя прояснилось.
Бесцеремонность — мое второе имя. На стук и скрип двери обернулись несколько мужчин. Бородачи и очкарики, устроившись в приземистых креслах, вели оживленную беседу, которая застопорилась при моем появлении. Одним из любителей размять язык после изнуряющей экзаменовки оказался профессор Вулфу. Увидев меня, он поднялся из кресла.
— Папена? Что-нибудь произошло?
Святая простота на публике. Не далее как полчаса назад спровоцировал Мэла, поставив мне незаслуженную оценку, а теперь спрашивает с невинным видом, что случилось.
— Произошло, — поведала я голоском благовоспитанной девицы.
— Прошу прощения, — обернулся Альрик к собеседникам. — В диспуте временно не участвую.
Мужчины вернулись к горячему спору о материях и сферах. Наверное, я беспардонно оторвала профессора от бесценного общения с коллегами, но угрызений совести по данному поводу почему-то не испытывала. Мне требовалось разрешить собственные проблемы.
— Пройдем в лабораторию. — Переступив порог, Альрик увлек меня следом.
— Нет, — ответила я с вызовом. Голос прозвучал непривычно громко, отразившись от коридорных стен.
Профессор оглянулся по сторонам:
— Что вас смущает?
— Многое. Наверх не пойдем.
— Хорошо. Заходите, — распахнул дверь кафедры.
При нашем появлении спорящие опять замолчали.
— Не обращайте внимания, — махнул рукой Альрик, открыв дверь в смежную комнату.
В крохотном помещении, предназначенном для чаевничаний и кратких перекусов на бегу, я уселась на высокий стул и закинула ногу на ногу. Подумала и вдобавок перекрестила руки на груди, приняв оборонительную позу на языке жестов.
Мужчина осмотрелся и нарисовал на дверном косяке невидимые символы, цепляя к ним невидимые волны. Проделав то же самое с окном, он оперся спиной о кофейный столик.
— Вы поступили неосмотрительно. Только что несколько свидетелей заметили наше уединение. Всё-таки следовало подняться наверх в рабочую среду.
— Осточертела осмотрительность! — воскликнула я запальчиво. — Из-за нее мне закатали сrucis [34] в волосы и залили замок клеем. Что будет дальше?
34
сrucis, круцис (перевод с новолат.) — крестовина
— Не вижу связи, — пожал плечами профессор. — Объясните, почему.
— Да потому! Потому что вы мужчина, Альрик Герцевич, а не преподаватель! Вот Лютик… Лютеций Яворович — он препод, Ромашка… то есть Максимилиан Эм…
— Не утруждайтесь, — улыбнулся профессор. — Я прекрасно понимаю, о ком идет речь.
— Ромашка — тоже препод и Стопятнадцатый — препод, а вы — интересный симпатичный мужчина, словом, идеал и совершенство, и скоро мне открутят голову за встречи в вашей лаборатории!
— Кто открутит?
Вот балбес, а ведь считается гениальным ученым с исключительной логикой.
— Ваши фанатки. Поклонницы. Лизбэт, в конце концов.
— Причем здесь Лиза? — удивился непрошибаемый товарищ.
— Как причем? — я поиграла бровями для пущей выразительности. — Она питает надежды и наверняка не без основания.
— Какие надежды? — изумился профессор. Чем бы его вразумить да потяжелее?
— Проехали. Альрик Герцевич, половина института надеется на ваше внимание, а тут я прогуливаюсь по закрытым лабораториям. Поэтому особо решительные поклонницы не стали бездействовать и намекнули, что почём. В общем, впредь не собираюсь ходить на пятый этаж и вообще отказываюсь посещать осмотры.