Выход в свет. Внешние связи
Шрифт:
— Точно-точно.
— Ну, смотри у меня, — стукнул по спине. — Жду. Тс-с, — приложил палец к губам и двинулся догонять остальных.
Фух, — выдохнула я облегчением. На всякий случай переместилась ближе к соснам, прячась от разнуздавшейся толпы, и переведя дух, поняла, что начинаю замерзать. То ли потому что ушла со своего места, то ли парень спутал заклинание, размахивая руками, но я вдруг почувствовала, как прихватило нос, и застывают руки. Меня зазнобило.
Засунула руки в карманы, чтобы унять дрожь, а потом надела варежки. Посмотрела по сторонам: никому я не
Потоптавшись, я приняла решение. Расталкивая кучкующийся народ, двинулась к единственному доступному источнику тепла — кострам, горящим на поляне. Меня окликали, со мной хотели познакомиться, а Мелёшин исчез, попросту пропал, делая свою ненаглядную ставку. Ненавижу его.
Пробившись к краю круга, я протянула к огню озябшие руки. Выяснилось, что у костров собралось немало желающих погреться, и можно облегченно выдохнуть, не выделяясь белой вороной среди полчища висоратов. Наверное, поддерживать теплый колпак над головой не каждому под силу.
У яркого огня я постепенно отогревалась и, вдыхая запах потрескивающего костра, смотрела на отлетавшие искры. Пахло приятно, как во снах, в которых среди свежепобеленных деревьев тлел костерок из прошлогодних листьев.
Куда пропал Мэл, и когда начнется обещанное цуккини?
Словно отвечая на мой вопрос, глаза выхватили на противоположной стороне парня, похожего на Мелёшина. Он беседовал о чем-то с девушкой, черные кудри которой выбивались из-под шапочки. Девушка весело рассмеялась, двойник Мэла тоже. Занятый разговором, он не спешил бежать и проверять, жива я или заледенела под сосной.
На всякий случай — вдруг обозналась — направила бинокль на него. Так и есть, Мелёшин стоял вполоборота и трепался, не отвлекаясь на мелочи в виде забытой меня. Правильно, зачем тратить время по пустякам, коли срочно зачесался язык.
На глаза навернулись обиженные слезы. Ненавижу! Трижды ненавижу! Чтобы у него уши свернулись трубочкой от мороза!
В это время под рев публики в круг вышел парень в куртке и без шапки, и зрители засвистели и приветственно захлопали. Покуда первый участник прохаживался, приноравливаясь и разрабатывая руки, толпа замерла и притихла. Парень расставил пошире ноги и начал водить руками, словно прокручивал в ладонях невидимую палку. Из-под его пальцев начала выходить голубоватая искрящая лента, и чем длиннее она становилась, тем больше напоминала копье, кривое и зыбкое. Это была flammi.
Зрители затаили дыхание. Парень осторожно взял созданную молнию и стал раскручивать в воздухе, сначала медленно, затем все быстрее и вдруг, подскочив, с силой вонзил в землю. Вверх взвился столб снега и земли.
Публика засвистела и закричала. На место образовавшейся воронки бросились несколько человек с длинными линейками, чтобы замерить глубину и ширину.
— Три на четыре сорок! — закричал один замерщик в рупор, а другой развернулся к зрителям и продублировал условными знаками. По поляне прошел гул голосов, раздались хлопки.
Второй участник оказался высоким и худым. Он неторопливо создал свою flammi*, а когда с криком ударил ею в землю, сперва пышным фонтаном взметнулся снег, и лишь затем хлынул земляной гейзер, накрыв белые россыпи. Зрители дружными аплодисментами выставили высокие баллы за визуальный эффект, зато воронка оказалась поменьше в размерах.
Следующим вышел Дэн, шумно приветствуемый толпой. Парень бил себя в грудь и что-то кричал, обходя круг. Похоже, он считался фаворитом. Завершив обход, Дэн встал на свободном участке, не разрытом предыдущими участниками, создал flammi*, длинную и звенящую от напряжения, и, подпрыгнув, с силой пустил ее под ноги. Молния исчезла, впитавшись в снег, и наступила тишина.
Прошло три секунды, пять, десять. Народ растерянно загудел. Неожиданно земля под ногами задрожала и завибрировала, и зрители попятились, отступая от круга, а с ними и я, испугавшись. Раздался громкий хлопок, и в небо выстрелил высоченный залп снега и грязи, окатив не только близлежащих зевак, но и задние ряды на опушке. Народ ошалело созерцал, а потом зашелся в диком реве и воплях. Замерщик оповестил в рупор:
— Четыре девяносто в глубину.
По восторженной реакции публики, отряхивающейся от земли и снега, стало ясно, что Дэн претендует на победу. Я тоже торопливо стряхивала с себя комочки и пыль, успевая смотреть, как парень снова обошел круг, выставив ладонь и собирая приветствия поклонников.
После Дэна вышел следующий участник и приготовился создать свой шедевр, как вдруг по толпе прокатились волнение и суета. Массы всколыхнулись, и началась сумятица. Кто-то завизжал, кто-то засвистел. Машины засигналили, включая фары, и некоторые водители рванули с места, покидая поляну.
Меня грубо толкнули пару раз, едва не затоптав, и я метнулась под сень ближайших деревьев, прижавшись к стволу. В удалении от костров резко похолодало. Толпа разбегалась, редея, а вдалеке послышалось завывание сирен.
— Эва! — закричали совсем рядом. — Эва!
Я выступила из темноты в свет костров. Поляна стремительно пустела, машины разъезжались в разные стороны, сигналя.
— Эва, черт побери! — схватил за руку невесть откуда взявшийся Мэл. — Я тебя обыскался. Хочешь, чтобы у меня сердце остановилось? — Он потащил к машине, а я послушно перебирала ногами и тупо внимала. — Скорее! С минуты на минуту здесь будет отделение. Кто-то слил информацию!
Мы подбежали к "Мастодонту", около которого переминалась черноволосая девушка в шапочке. Именно с ней Мелёшин любезничал уйму времени, позабыв обо всём на свете. Позабыв обо мне.
— Мира — назад, Эва — вперед! — толкнул меня к танку и побежал к водительскому сиденью. — Быстрее!
Девушка резво вскочила на заднее сиденье, я же, в юбке и с биноклем на шее, возилась на подножке как каракатица, и у меня не получалось забраться.
— Эва, поторопись! — простонал с отчаянием Мэл, заводя двигатель и включая фары. — Где застряла? Все давно в машине, одну тебя ждем.
Всё, мое терпенье кончилось! Я стащила бинокль с шеи и швырнула его в снег.
— Отвали, Мелёшин, раз и навсегда!