Выхода нет

la luna

– Мои лёгкие уже не подлежат восстановлению, рак замедлил свою атаку благодаря лекарствам, но это не надолго. Я хочу оставить тебе своё место, будучи в достойном состоянии, не буду терять своё лицо.

Отец подошёл ближе ко мне.

– Послушай, Микеле, это очень важно. Я много лет правил нашим кланом, как и мой дед, отец, сейчас пришло твоё время.

– Будет так, как ты скажешь, отец.

– Ты будешь заботиться о своих братьях, будешь чтить законы и жёстко править. Я тебе полностью доверяю, ты уже долгое время справляешься сам, а братья твои рядом.

– Что мы скажем им? Они могут узнать правду о болезни? – спросил я отца, хотя был уверен, что он не захочет им рассказывать: он не показывал им свою слабость.

– Нет, Микеле, только ты, я и мать будут знать, и конечно же, Лоренцо. Он поедет со мной, а его заменит его старший сын Сантьяго, он достойный преемник и отличный хирург.

– Да, знаю. Я так понимаю, для всех ты просто ушёл в отставку.

– Именно, – сказал отец, закуривший ещё одну сигару для убийства собственных лёгких.

– Есть ещё одно важное дело, о котором я тебе не рассказывал. Никто не знает, но после моего отъезда это станет твоей заботой, сын.

– Что за дело?

Отец выглядел так, будто его что-то жжёт изнутри.

– Некоторое время я обладаю одной информацией, с которой не знал, как поступить, но пришло время и для этого дела.

– Говори, отец, я слушаю тебя. – Мне стало действительно интересно.

Отец выпустил дым и внимательно посмотрел на меня.

– Дело в том, что у меня есть внебрачный ребёнок, Микеле, и это дочь.

Начало мне уже не нравилось. Многие мафиози имели любовниц, и те частенько беременели, но делали аборт, зная закон. Бастарды не приветствовались в наших рядах.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил я отца.

– Я не знал, что девушка сохранит ребёнка, она скрыла это. Спустя некоторое время я узнал, но для убийства плода было слишком поздно. Она сбежала вместе с ребёнком, я не стал останавливать, была война с Петром Морозовым. Не так давно мне стало известно, что женщина умерла от передоза, девушка осталась одна. – Отец подошёл ближе и положил руку мне на плечо. – Когда я уеду, хочу, чтобы ты нашёл и забрал её. Заботься о ней так, как заботишься о братьях. Сейчас ей семнадцать лет, и её зовут Марсела.

Он похлопал меня по плечу и сел в кресло.

– Я думаю, что уладить это легко не получится, поэтому не имеет смысла спорить с тобой, отец, хотя мне совсем это не нравится. Но раз она моя сестра, я найду её и заберу домой. Как мать отреагирует на это?

– Она не узнает, после моей смерти, когда она вернётся в Италию, ты уже найдёшь Марселе мужа, а до этих пор никто из Общества не должен знать о её существовании и происхождении. У меня есть её фотография, её мать-шлюха оставила это для меня перед смертью.

Отец достал фото девушки, в которой я отчётливо узнал глаза отца и, что интересно, свои глаза. Чёрные вьющиеся волосы, как у Антонио, и улыбку с ямочками, как у Данте. Полный набор Морелло.

– Она похожа на нас, Микеле, она Морелло, она наша кровь.

– Она наша кровь, – повторил я.

Чувство собственничества захлестнуло меня, и, если бы отец позволил, я бы прямо сейчас забрал её, не от жалости или глупой братской любви, а от силы и зова крови.

– Где сейчас она находится и кто за ней смотрит? – спросил я.

– Последний раз она была замечена в Риме, когда её мать была ещё жива, сейчас её след пропал, тебе придётся поторопиться, отправляй своих людей на поиски прямо сейчас. Микеле, русские не должны разнюхать о Марселе, это будет их оружие против нас, даже после смерти Петра – его сын пришёл к власти.

– Да, долбаный Виталий, которого я вскоре устраню.

Спускаясь вниз, я встретил Антонио.

– Микеле, мне звонил Донато, они с Дженаро поймали русского, который проник на территорию нашего завода, видимо, пытался что-то разнюхать.

– Где он сейчас? – зарычал я, чувствуя подкатывающую ярость.

– Они заперли его в подвале, я сказал, что мы сами разберёмся с ним.

– Поехали, – сказал я, и мы тут же выдвинулись в путь.

Мы подъехали к нашему заводу по производству резинотехнических изделий. Здесь у нас имелся подвал, в котором мы и выбивали дерьмо из наших врагов. Тони называл это подземной камерой пыток.

Зайдя в здание, мы спустились вниз, где нас ждали Донато и Дженаро в специальной комнате, где было стекло, чтобы наблюдать за пойманными нами ублюдками.

– Босс, – они оба поднялись с кресел.

– Где вы поймали этого ублюдка? – я кивнул в сторону одного здорового русского.

– Он обнюхивал территорию неподалёку от завода, видимо, собирал информацию для Братских.

– Виталия? – спросил Тони с отвращением.

– По всей видимости, – ответил я.

– Думаю, что нужно отправить для него послание. Как считаете? – спросил я, предвкушая вкус крови.

– В прошлый раз ему было мало, – усмехнулся Тони, – тогда мы перебили почти всех его людей, оставив кровавый след за собой.

– Парни, вы можете пойти поесть, пока мы с Тони будем веселиться, – сказал я.

– Как прикажете, босс.

Они вышли.

– Я пойду поговорю с ним для начала, это будет совсем не приятно для нашего друга.

– Музыка? – спросил Тони, уголки его рта приподнялись, и лицо обрело очертания жаждущего крови монстра.

– Полагаю, нашему гостю будет приятно услышать П. И. Чайковского, симфонию номер 5, – вежливо предложил я.

– Не сомневаюсь, – сверкнув глазами, ответил он.