Выиграть жизнь
Шрифт:
Если соединить все эти реки, ими можно легко опоясать земной шар. А какие горы могли бы сравниться по разнообразию с горами моей страны? Карпаты и Хибины, Уральский хребет и Кавказские горы с высочайшей вершиной Европы Эльбрусом, Алтай, Саяны, Камчатка и, конечно же, пики высочайшей сложности – семитысячники Памира.
Так вот путешествуя по нашей необъятной, я понял, что страх – это лишь естественное проявление инстинкта самосохранения в момент опасности. В некоторых случаях отсутствие страха означает отсутствие воображения и, следовательно, неспособность предвидеть опасность. Контролируемый страх мобилизует физические силы, ускоряет работу интеллекта концентрирует внимание, помогая выходить из, казалось бы, тупиковых
Проявление чувства страха настолько естественно и логично для нормального человека, что отсутствие его скорее предполагает наличие патологии.
Признаюсь, в детстве, я боялся всего на свете, являя собой унизительное средоточие комплексов. Вероятно, тому были причины. Я был до конца школы самым маленьким и самым худым в классе. Круглое, как луна, лицо, кривые зубы и веснушки, тоже, как мне казалось, не добавляли шарма моей внешности.
Меня пугало одиночество, с детства научив меня находить места, где я подолгу мог оставаться наедине с этим страхом Я до судорог боялся темноты и закрытых пространств и, наверное, от этого липкого страха стал осваивать спелеологию.
Очень долго я боялся высоты Меня тошнило, ноги и руки отказывались подчиняться и поэтому мне пришлось отработать не один год монтажником высотником Панический страх глубины окончательно утонул лишь в тот день, когда я стал инструктором по подводному плаванию.
Напряжение, от которого потели руки и пересыхал рот, вызывала скорость. Профессия водителя-испытателя за три года перековала это чувство в восторг…
А еще я боялся драк. В городе, где я рос, это было позором. И поэтому об этом не знал никто, а я дрался почти каждый день. Назвать это занятие успешным, трудно. Чаще били меня. Но мои сверстники боялись со мной драться даже на деньги, потому что делал я это хоть и плохо, по причине бараньего веса и роста, но настойчиво и старательно. Мои разбитые губы часто мешали мне целоваться с девчонками и играть в музыкальной школе на флейте. Инструктором по рукопашному бою я стал на Военно-морском флоте. А вот перед музыкальными инструментами и красивыми женщинами робею до сих пор.
Но больше всего на свете я боялся кладбищ и мертвецов. Звуки траурного марша однажды в раннем детстве даже загнали меня под кровать. Мой дед и бабушка насилу вытащили меня оттуда Помню, как все родные пытались меня успокоить. Дядька дал денег на мороженное, а тетя пообещала, что разрешит мне взять в тот день в постель щенка Барсика Не помогало. Моя двоюродная сестренка даже припугнула, сказав, что если я не перестану плакать, то она расскажет об этом моему младшему брату, а главное, отцу. Не сработало даже это. И тогда моя бабушка сказала: "Внучек, а кто же нас с дедом хоронить будет?" Она убила один страх другим, последним и самым страшным, – страхом однажды потерять тех, кому ты обязан своей жизнью, тех, кто дорог тебе больше, чем сама эта твоя жизнь. Дорогие мои бабушка, дед, тетка и дядьки, сестренка, отец и брат, никого из вас сегодня уже нет в живых.
Никого…
Боюсь ли я чего-то сегодня? Я побаиваюсь телеграмм, ранних междугородних звонков, уколов, стоматологических кресел и немало другой ерунды Но по-настоящему я боюсь не понять, ради чего человек проживает свою жизнь. Ради чего он стяжает материю и оплакивает потери, одерживает победы над своими страхами, накапливает грехи и добродетели, падает в бездну меркантильной суеты и поднимается к сияющим вершинам духа.
По всему миру я собираю буквы и слова "ИНСТРУКЦИИ ПО ЭКСПЛУАТАЦИИ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ". И сегодня боюсь одного: не успеть прочесть ни единой законченной строчки из этого опуса, чтобы осознанно, ХОТЯ БЫ ОДИН ДЕНЬ, прожить достойно, мудро, красиво и полезно.
БОЛОТНОЕ ВОСПОМИНАНИЕ 1991 год. Россия. Третий час мы тащим свои тела через твои вязкие топи. Черно-зеленая жижа заглатывает нас порой по пояс. Каждый шаг дается уже с трудом, но зеленая
Просто обязаны. А там еще час, и мы у пограничников. А значит, только через два с половиной часа их вертолет сможет вылететь, чтобы эвакуировать на материк заболевшую девочку, участвующую в моей экспедиции "Контрольная для Робинзона".
Мой спутник, известный тележурналист, настоявший на том, чтобы пойти со мной этим кратчайшим путем, совсем раскис. Мне уже трижды пришлось кричать и убеждать, заставляя его двигаться дальше. Отпустить его назад не имею права. Да и "рубикон" давно нами перейден, назад опаснее и дальше, чем вперед.
– Все, все, все, – заевшей пластинкой зашипел мой, еще недавно крутой, напарник, добровольно погрузившись, как яванский бегемот, в болотную жижу.
– Что передать твоему отцу и маме? – тихо спрашиваю сидящего по плечи в зловонной пасте болота, до донышка опустошенного партнера.
– Так, что передать? – отчетливо повторяю свой вопрос, глядя ему прямо в стеклянный зрачок.
Он наконец замолчал, дыша часто широко открытым ртом и размазывая по волосам грязную тину. Не отводя взгляда, укладываю на колышущуюся кочку свой березовый шест и медленно достаю из ножен вороненый широкий нож.
– Что? Зачем!? – вскрикивает он.
– Я облегчу твою смерть.
Эту паузу мы оба будем помнить всегда.
Через час он первым ступил на твердь и тут же упал на траву лицом вниз, всхлипывая и широко раскинув руки. Дальше я пошел один, и моими ориентирами на пути к заставе были уже тонкие осины, а не его извивающаяся спина…
До экспедиции мы успели стать приятелями. Но с того случая мы больше не виделись.
Сегодня, годы спустя, он вновь, уже второй раз звонит мне, и опять изрядно поддавши. Его мучает один вопрос: "Скажи, ты бы действительно сделал это?" И вновь, я отвечаю ему:
– Не знаю.
– Сволочь, – выдыхает он и бросает трубку.
Я потерял товарища, но зато сохранил ему его самого. И надеюсь, не только физически.
Мне хочется думать, что тогда я бы скорее умер сам, чем дал бы погибнуть ему. Но это не вся правда. Тогда я больше думал о жизни девочки, чем о наших с ним жизнях. А еще о том, как будут жить, если мы опоздаем с помощью: ее родители, а еще двадцать ее друзей, мальчишек и девчонок, участвующих в этой недетской детской экспедиции, и еще тысячи детей со всей России, участвующих в конкурсе на право быть одним из членов этой экспедиции. А еще я думал про своих сыновей, один из которых остался в базовом лагере… А еще… Много чего еще осталось в тех болотах. Интересно, а вспоминает ли об этой истории пилот вертолета, глядя на черненое лезвие подаренного ему мною ножа?
Плодородной, а значит живой, хотели видеть египтяне свою землю, а поэтому так и называли ее в противоположность красной, безжизненной земле пустыни, господствующей на основной территории их страны. Но какой бы ни была эта земля, она явила на свет величайшую цивилизацию. По сей день Египет для всего мира ассоциируется с побежденным временем, разрушительной силе которого оказались не подвластны творения древних зодчих и мистиков в обоих мирах материи и духа. Египет это столь же не Африка и не Азия, сколько не Европа. Это столь же далекое прошлое, сколько пульсирующее настоящее. Древний Египет верил в материальную вечную жизнь после смерти, самозабвенно готовился к ней и получил ее. Фараоны и искусные строители по сей день кормят своими прошлыми деяниями и трудом, людей ныне живущих на их земле. Символ древнего Египта – пирамида Хеопса, первое из семи чудес света, по неписаным вселенским законам (единственный – всегда лучший), остался не только первым, но и единственным зримым чудом.