Выигрывать любой ценой
Шрифт:
Я же был поглощен эпопеей с Суаресом. Она была гораздо более запутанной и мучительной, чем интермедии с Бейлом и Руни.
Луис Суарес, как нам всем к тому времени стало известно, прибыл с багажом. Куда бы он ни направлялся, его преследовали несчастья. В октябре 2011 года Суареса дисквалифицировали на восемь игр за расовое оскорбление в адрес Патриса Эвра в середине матча с «Манчестер Юнайтед». Луис все пытался оспорить свою виновность: и он, и «Ливерпуль» выражали свое недовольство в связи с длительностью дисквалификации. В конце концов мы с этим разделались. И тут, пока Суарес был в ударе, заколачивая голы на своем поле и играя от
Когда Суареса отстранили на десять матчей (последние четыре в сезоне 2012–2013 года и первые шесть нового сезона, который грозно надвигался), «Ливерпуль» вновь заявил протест. Я предоставил клубу давать ему советы в надежде, что однажды Луис научится избегать неприятностей. Разумеется, если бы так плохо вел себя игрок менее одаренный и имеющий для нас как для команды меньшее значение, маловероятно, что ему бы оказывали такую поддержку. Я признаю это вовсе без гордости, но реальность профессионального футбола такова, что клубы готовы больше помогать тем игрокам, которые могут больше помочь им. Этот бизнес бывает жесток. Что же касается лично меня, я недолго определялся: Луис нравился мне и как человек, и как футболист. Он жил ради свой семьи и ради футбола. Он без ума от Софи, его первой девушки, а ныне его жены, и своих детей. Если Луис не играет в футбол, то ему нужно к семье. Он просто-напросто живет их жизнью, и это очень трогает меня. Семья и футбол определяют и мою жизнь. Но я не такой, как Луис. Я оставался в «Ливерпуле» с восьми до тридцати пяти лет. У меня очень глубокая эмоциональная привязанность к клубу моего родного города, которой ему никогда не испытать. Луис переезжал из Уругвая в Голландию, потом в Англию, а затем в Испанию. Но я вовсе не считаю его наймитом. Мне он кажется просто человеком, который ради себя и своей семьи хочет играть в футбол на высочайшем уровне.
Все мы отправились выполнять свои международные обязанности, а затем у нас наступал летний перерыв. Даже за тысячи миль казалось очевидным, что Луис переживает из-за перехода. Я ничего не мог поделать – как и почти все остальные игроки, я читал газеты и просматривал последние футбольные новости со всего мира в Интернете. Невозможно было день за днем, неделя за неделей терять Луиса Суареса.
Началось все с интервью, которое 29 мая 2013 года Луис дал уругвайской радиостанции Sport 890.
– В «Ливерпуле» я счастлив. Я счастлив благодаря болельщикам, – начал Луис, – но я не готов и дальше терпеть английских журналистов. У меня контракт с «Ливерпулем», но отказать «Реал Мадриду» будет очень сложно.
На испанской радиостанции президенту «Реал Мадрида», Флорентино Пересу, дали послушать этот отрывок из интервью Суареса. И тот лишь еще подлил масла в огонь.
– Что ж, Суарес – великий футболист, как [Эдинсон] Кавани и [Роберт] Левандовски, – сказал Перес. – Мы не можем обсуждать игроков других клубов, но… если вы спрашиваете, нравится ли мне Луис Суарес, я отвечу «да».
На следующий день я вздохнул с облегчением, потому что Перес вновь переключил внимание на другой объект Премьер-лиги:
– Бейл рожден, чтобы играть за «Мадрид», – заявил он, а «шпоры» готовились к мощной атаке «Реала» на их самого важного игрока.
В июне, перед товарищеским матчем Уругвая с Францией в Монтевидео, Суарес обратился с пресс-конференцией:
– Для меня наступил сложный момент. Английские СМИ относятся ко мне не очень хорошо. Из-за папарацци я не могу выйти в сад или пойти в супермаркет. Я уезжаю [из Англии] не из-за денег, а из-за своей семьи и репутации. Здесь мне больше некомфортно. Я ничего не имею против «Ливерпуля», но самое время сменить обстановку.
К началу июля «Арсенал» переключил свое внимание с аргентинца Гонсало Игуаина, основного нападающего, который вот-вот собирался покинуть «Реал Мадрид», на Суареса. Они предложили «Ливерпулю» 30 миллионов фунтов. Предложение было смехотворным по сравнению с 80 или 90 миллионами, которые «шпоры» просили за Бейла.
Первым серьезным звоночком для меня стало, когда Луис вновь заявил Sport 890.
– Нужно ценить это, – отозвался он о предложении «Арсенала». – Я начинаю верить в то, что смогу вернуться и там добиться успеха. Хорошо, что я все еще нужен ведущим английским клубам.
Его друг и партнер по нападению в сборной Уругвая, Кавани, заронил в мое сердце еще одно зерно тревоги:
– Луис должен играть в Лиге чемпионов. Могу сказать, что он действительно очень любит «Ливерпуль». Если бы они вошли в Лигу чемпионов, он бы и не подумал уходить. Но он знает, что сейчас он на таком этапе своей карьеры, когда нужно играть на высочайшем уровне.
22 июля «Арсенал» сделал свое оскорбительное предложение, назвав цену в 40 миллионов и один фунт стерлингов. Джон Генри, владелец клуба, был в ярости.
– Что они, по-твоему, курят там у себя в Эмиратах? – вопрошал он.
Мы встретились с Луисом во время предсезонного турне по Австралии и Индонезии. Было ясно, что ему не хочется туда ехать, даже если бы мировая мощь «Ливерпуля» вновь стала очевидной. Вид 96 000 болельщиков, поющих «Ты никогда не будешь один» перед товарищеским матчем «Ливерпуля» в Мельбурне, пробирал до глубины души. В Тайланде, где меня пригласили на встречу с королем, нас окружали толпы обожателей. Я выполнил все свои установленные этикетом обязанности, но голова моя была забита Луисом. Он разговаривал со мной с глазу на глаз и сказал:
– «Арсенал» удовлетворил требования условия освобождения, Стиви, но клуб не отпустит меня. Брендан и владельцы мне врали.
Впервые он обратился напрямую ко мне, чтобы обсудить условия контракта или что-то по-настоящему серьезное, кроме футбола. До тех пор мы с Луисом лишь перебрасывались шутками или болтали о командах-противниках или отдельных игроках. Мы никогда не говорили с ним о финансовых делах или наших контрактах. Футболисты на самом деле никогда не говорят друг с другом о таких вещах.
Я оказался в чрезвычайно щекотливом положении. На первом месте всегда оказывалась моя преданность «Ливерпулю» и мое желание, чтобы Луис остался моим товарищем по команде. Но я вынужден был признать, что и с юридической, и с моральной точки зрения, пожалуй, неправильно отказываться продавать его. Поэтому я перевел разговор на Фернандо Торреса. Я сказал:
– Слушай, Луис, Фернандо был самым лучшим нападающим, какой когда-либо играл за «Ливерпуль», по количеству голов. И его обожали.
На стадионе «Энфилд» Фернандо боготворили столь беззаветно, что земля дрожала, когда пели посвященную только ему песню: